Комната с белыми стенами

– Может, поискать в университете, на факультете математики, людей, которые разбираются в кодах? – предложил Пруст. – Я имею в виду нормальный университет, а не бывшее ремесленное училище или аккредитованный филиал «Пицца Хат».

Предложение было встречено с преувеличенным воодушевлением. Интересно, подумал Саймон, сколько тиранов сомневалось в восторге, с коим воспринималось каждое их высказывание? Эти шестнадцать цифр крутились в его голове весь день: 2, 1, 4, 9… Или это были 21, 49? Или же следовало начать снизу и прочитать их задом наперед – 0, 2, 6…

– В крайнем случае можно прибегнуть к помощи прессы, – добавил Пруст. – Пусть они опубликуют эти шестнадцать цифр, а мы посмотрим, что за этим последует.

– Ага, чтобы нам трезвонили все психи из Калвер-Вэлли, уверяя, что это номер и серия билета внеземной лотереи, – пошутил Колин Селлерс.

Пруст улыбнулся. Несколько человек осмелились усмехнуться. Саймон поспешил подавить в себе злость. Стоило ему заметить, как инспектор кайфует от кратчайшего мига счастья, как у него начинали чесаться кулаки. К счастью, такое бывало редко.

– А как насчет психолога? – спросил кто-то. Ага, еще кто-то, считающий, что Снеговик не заслужил веселых мгновений и знает, как положить ему конец.

Саймон ожидал, что Пруст обдаст наглеца ледяным дыханием, но, к его удивлению, тот спокойно ответил:

– Если мы в ближайшие сутки не добьемся успехов с карточкой, я попрошу, чтобы нам выделили профайлера[3]. А пока нам не прислали специалистов по кодам из Брэмсхилла или Центра правительственной связи, придется заняться рутиной – будем много ходить ножками. Нужно узнать, где можно приобрести такие карточки. Что за чернила использованы. Понятно? – неожиданно рыкнул он.

Все дружно, как по команде, содрогнулись.

– Сэр, мы занимаемся этим вопросом, – сказал несчастный констебль из Силсфорда, которому было поручено это выяснить. – Я подстегну моих коллег.

– Непременно, констебль. Я жду от каждого двухсотпятидесятипроцентные усилия. И не забывайте азы. Кстати, напомните мне их. Давайте выслушаем вас, детектив Гиббс.

– Ничего не бери на веру, никому не верь на слово, все проверяй, – промямлил Крис Гиббс, заливаясь краской. Обычно Снеговик выбирал на позорную роль мальчика для битья Саймона. Почему же на этот раз он его пощадил?

– Наш таинственный посетитель дома номер девять по Бенгео-стрит может оказаться пустой версией, так что пусть она будет у нас не единственная, – заявил Пруст. – Кто-то уже сказал, что убийца вполне может быть женщиной. Я требую, чтобы вы включили мозги и чтобы они функционировали в таком режиме круглые сутки. Нет нужды говорить вам, почему этот случай значит для нас много больше, чем все, чем мы занимались раньше.

– Вот как? – пробормотал себе под нос Саймон.

Стоявший рядом с ним Сэм кивал. Но что именно выделяло убийство Хелен Ярдли из ряда прочих уголовных дел? Об этом не было сказано ни слова – ни этим утром, ни вообще.

– С момента убийства прошло двое суток, – продолжил Снеговик. – Если в ближайшее время мы не получим результатов, нашу группу урежут вдвое, и это будет только начало. Вас отправят по вашим участкам – а я на все сто уверен, что те из вас, кто прибыли сюда из Рондесли, вряд ли горят таким желанием… Ну ладно, на сегодня хватит. Сержант Комботекра, детектив Уотерхаус – в мой кабинет.

Саймон был не в том настроении, чтобы ждать, чего хочет Пруст.

– С какой это радости вы отбрасываете правило «ничего не брать на веру», когда дело касается пистолета? – спросил он, как только захлопнул за собой дверь. На этот раз Сэм вздохнул. – Почему Хелен или Пол Ярдли не могли хранить дома «беретту» – в отличие от темноволосого типа, которого мы никак не можем найти?

– Сержант Комботекра, объясните детективу Уотерхаусу, почему пистолет скорее мог принести в дом убийца, а не его жертва.

– Супруги Ярдли отчаянно отстаивали право самим растить своего единственного ребенка – и потерпели неудачу. Подумайте, что это могло для них значить. У вас ведь есть дочь…

– Упомяните ее имя, Уотерхаус, и я вырву вам язык. Моя дочь не имеет абсолютно никакого отношения к этому делу.

Эх, зря вы не слышали, что Колин Селлерс говорит о ней уже много лет, о том, что ему хотелось бы сделать с некими частями ее тела…

Саймон попытался еще раз.

– Пейдж Ярдли живет менее чем в двух милях от Бенгео-стрит с новыми родителями. Те даже поменяли ей имя и ни на шаг не подпустят к ней биологических родителей. На месте Хелен или Пола Ярдли в такой ситуации – «у меня отняли ребенка, более того, закон был на стороне тех, кто это сделал», – я вполне мог обзавестись пушкой. Если б мне довелось стоять в суде, беспомощно глядя, как моя жена получила два пожизненных срока за преступления, которые – я уверен – она не совершала…

– Спасибо, я вас понял, – констатировал Пруст.