Комната с видом на огни

Что там Денис говорил про Шацкого? Конечно! Стас не мог не знать! Нет, он не следил за ней, как Дэн, но с ним единственным Сашка был откровенен. Стас ему ближе, чем родная мать! Как же так вышло? Он же все время намекал, что Анне надо обратить внимание на сына! Все ходил кругами и не мог сказать в лоб. Не решался. Ведь был еще один список, тот листок в клеточку, вырванный из Сашкиной тетради. Она оставила его на столе перед тем, как наглотаться таблеток.

«В моей смерти прошу винить…» Этот листок исчез после того, как Анну забрали в больницу. Сашка тоже испытал тяжелейший нервный шок. Ведь отец никогда не был ему особенно близок, а мать, напротив, была для мальчика всем. Она его растила, кормила, нянчила, читала сказки. До тех пор пока не стала работать с утра до ночи. А потом из-за тех людей, на которых и с которыми работала, попыталась покончить с собой. Был еще папа, но с ним-то как раз все просто: папа их бросил. Папа плохой.

«Ах, Анна, Анна! Вспомни: тебе ведь было не до сына. Ты упивалась своими страданиями и даже не обратила внимания на то, какой странный стал мальчик после твоего возвращения из больницы. Эгоистка, бессердечная эгоистка, вечно занятая собой и своими мужиками. Панков, Ленский, Малиновский, Дэн… Давала матери деньги, продавала себя, чтобы сын получал дорогие игрушки и витамины, и считала, что все ради него. Естественно, что перемены, произошедшие в матери, он связал с теми людьми, из-за которых она пыталась покончить с собой. Он все понял лучше, чем кто бы то ни было. Лучше, чем Ленский, чем все ее любовники, с которыми она столько носилась. Ну конечно, ведь это же ее сын!

А Сашка ждал, он так хотел обратить на себя внимание матери! Господи, только бы он не поехал к Ольге, только бы не поехал… Где он прячет пистолет? Наверняка в клубе, где же еще! Милиция все перерыла в доме, а про клуб они и не подумали. Где проще всего спрятать опасную вещь? Среди подобных же вещей, то есть среди огнестрельного оружия. Сашка всегда был сообразительным ребенком. И упорным в достижении цели. Она не раз обращала внимание на его педантичность, на тщательность, с которой любое начатое дело сын доводил до конца. И считала, что это хорошее качество. О, Господи! Теперь пистолет наверняка у него, Сашка, согласно своей привычке, хочет довести начатое дело до конца. Он хочет убить Ольгу. И наверняка попадется. Нет, только не это!»

Анна ехала быстро, слезы текли по щекам, когда она вспоминала маленькие радости, которые дарил ей в детстве сын. Как можно было забыть! Ведь она мать! Прежде всего мать! Упустила собственного ребенка. Только она во всем виновата. Только она. А ведь накажут его. Вот оно, зло, которое все-таки упало на ее собственную голову. Не надо было никому желать смерти.

Слава богу, что не было пробок, до дома она добралась быстро, но у дверей замерла, не зная, какие найти слова, чтобы объясниться наконец с сыном. Знала только, что надо его спасать. И как можно быстрее. И Анна рванула на себя дверь.

Пробегая через холл, она увидела мать:

— Сашка дома?

— Дома. В институт не поехал, говорит, приболел. Ему бы чаю с малиной, да заставить надеть теплые носки. А в них насыпать горчицы.

«Мама, мама, для тебя он все еще малыш! Поэтому ты даже не подозреваешь, что натворил твой внук!»

Первым делом Анна бросилась к себе в комнату. Сашка наверняка услышал, как приехала ее машина. Анна кинулась к телефону, набрала номер Ольги Калининской. Та мгновенно взяла трубку:

— Алло?

— Ольга, это я, Анна.

— Ой, Анечка, ну что?

— Все нормально.

— Я могу выходить из дома? Все уже кончилось?

— Нам надо встретиться, Оля. Пора.

— Когда?

— Сегодня, сейчас. Нет, часа через два, я еще заеду на работу. Как до тебя добраться?

Ольга затараторила быстро-быстро, объясняя дорогу, Анна молчала. Пусть думает, что она записывает адрес:

— Так, подожди, помедленнее… Так, записала.

— Ну как там с работой?

— Я все тебе расскажу при встрече. Ты посиди еще часика два дома, я уже выезжаю, но, сама понимаешь, пробки. Ты подожди.

— Хорошо, хорошо, я подожду. Ты не торопись, Анечка.

Анна услышала знакомый щелчок в трубке и аккуратно положила ее на рычаг. Несколько минут она подождала, напряженно прислушиваясь. Кажется, скрипнула дверь в конце коридора. И Анна открыла дверь своей спальни. У нее еще оставалась последняя надежда. А вдруг?

Сын шел ей навстречу, одетый в черную кожаную куртку. Анна обратила внимание на то, какой он уже взрослый и как лицом и фигурой удивительно похож на отца. Но вот глаза у Сашки другие. Господи, она даже не заметила, как он вырос! Когда? Не заметила, когда у него стал такой взгляд! Жесткий, упрямый. Сын смотрел на нее:

— Мама?

— Ты не пойдешь, Саша.

— Куда?

— Тебя видел Малиновский, когда ты стрелял в Светлану.

— Ну и что? — он был спокоен, не стал оправдываться, не стал ничего отрицать.

— Ты убил отца…

— Да. Убил. А зачем он вернулся? «Сашенька, сыночек, наконец воссоединилась семья…» А сам видел только этот дом, бассейн да гараж с «Мерседесом». И ты бы к нему вернулась, мама.

— Саша, за что?