Комната с видом на звезды (СИ)

- Всем оставаться на местах и не двигаться! - крикнул тот, что стоял впереди остальных. Мы замерли, не успевая толком понять, от кого исходит приказ. Милиционеры тем временем осматривали обстановку и явно не понимали, кто именно здесь главный злодей.

- Откуда здесь эти клоуны? - пробормотал Константин Александрович, закатив глаза.

- Вы же сами сказали, что вызвали их, - напомнила я.

- Я соврал, - бросил Одинцов. На мой уничтожающий взгляд он не обратил внимания. В следующий момент в зал вошел Максим.

- Теперь понятно, кто такой шустрый, - снова буркнул Одинцов. Полицейские переглядывались между собой, а потом тот, что был главным, решил не ломать больше голову.

- Так, все подняли руки! А ты, - он кивнул на Максима, - объясняй, что здесь творится.

Вся наша компания послушно подняла руки вверх. Константин Александрович отошел на шаг назад от Краснова.

- Я понятия не имею, - признался Давыдов. - Но тот тип на полу явно плохой парень.

Полицейский смерил Максима взглядом, а потом указал на Афанасьева.

- Старик тоже поднял руки! - потребовал он.

- Повежливее, пожалуйста, это наш профессор, - напомнил Максим.

- Пацан, ты мне надоел, ну-ка выметайся, - скомандовал жандарм и отдал приказ своим подчиненным. - Выведите всех из здания, а этого, который на полу, в наручники... И руки могут опустить. Что за чертовщина здесь?..

С этими словами полицейские вытолкали Максима на улицу, а потом и всех нас.

***

Небо было свинцовым и тусклым, и на его мутной поверхности гнездились смятые облака. Самая унылая погода. Хуже, пожалуй, только ветреный зимний день, когда в трубах просыпаются духи, а от мороза стынут мысли и кровь. События нынешнего дня вспоминались как страшная кинолента, и я силилась понять, было ли это на самом деле. Казалось, мои чувства затаились в потаенных уголках обожженной души, и ничто не сумеет затронуть их. Это был мрачный день, когда мне впервые угрожали оружием, а друзей чуть не убили на глазах, особенно Андрея. Я думала, мне требуется долгий сон. Такой долгий, что эти события сольются с ним и изгладятся из памяти.

Но сегодня я узнала не только то, как судьба может жестоко обойтись с человеческой жизнью и разумом. Мне удалось постичь безграничную, невероятную силу души и ее способность любить.

Вокруг завода стояло пять полицейских машин, и красно-синий свет мигалок выбрасывал вдаль свои прерывистые лучи. Юрий Витальевич, опираясь на трость, что невольно рыхлила мягкую землю, беседовал со следователем. Рядом, заложив руки в карманы брюк, стоял Одинцов и курил сигарету, глубокими затяжками впуская в себя серебристый дым. Настя и Андрей сели в одну из полицейских машин, которая вскоре уехала, проложив в редкой пожухлой траве грязные колеи.

Покинув завод, я увидела высокую фигуру Максима, стоявшую вблизи полицейской машины. Ветер растрепал его светлые волосы и полы черного пальто, в котором он когда-то ждал меня в парке. Это воспоминание казалось теперь таким затерянным и вместе с тем очень теплым, возникшим родом из столь безмятежных дней. Темные глаза Давыдова напряженно и остро всматривались в каждого, кто выходил из стен старого бетонного завода. Стоило ему увидеть меня, как он стремительно двинулся вперед, преодолевая заполненное голосами расстояние, и я почувствовала в груди свое сердце. Невероятно отчетливо я помню этот миг, когда Максим шел ко мне сквозь время и дождь, и каждый его шаг будто завершал долгий путь между нами, который мне следовало пройти еще давно.

Он обнял меня. Крепко и без слов. Его руки обожгли мне плечи. Дождь степенно превращался в ливень, который намочил нам глаза и души. Когда же рядом раздалось извечное вежливое покашливание Одинцова, я с трудом отняла свое лицо от свитера Максима.

- Давыдов, у вас, вероятно, отключили дома воду, а потому вы намерены принять душ прямо здесь? - холодно поинтересовался он.

- Я намерен обнять свою девушку, - ответил Максим, правой ладонью стирая с лица бегущие капли воды. - Вы не могли бы перестать быть таким занудой и исчезнуть?

Мне не удалось сдержать смех. Константин Александрович явно решил, что у меня не все в порядке с головой в связи с произошедшим, а потому я избежала его беспощадных колкостей.

- Сил нет смотреть на то, как вы пытаетесь промокнуть и заболеть, - продолжал профессор анатомии. - У меня очень строгие отработки, это я к вам обращаюсь, Кристина. Пропусков я не потерплю.

- Меня чуть не пристрелил чертов псих, - отметила я. - Так что перестаньте быть злодеем хотя бы сегодня.

- Мне за это не платят, - пробормотал профессор и великодушно добавил: - Можете сесть в мою машину. Антураж там, конечно, не такой, как рядом с гниющей бетонной стеной и тропическим ливнем, но вы переживете это.

- Спасибо, Константин Александрович, - улыбнулся Максим. - А мы точно можем уезжать?

- Юрий Витальевич говорил со следователем, - ответил профессор. - Он предлагал поехать вам в участок и дать показания. Но я сразу понял, что с ним что-то не так. Толи сдурел от этой работы, толи природный дефект, поэтому я собираюсь отвезти вас домой.