Комната с видом на звезды

— Выдохните, — посоветовала она. — В этой истории нет должников, мы нарушили правила, вы сделали свою работу. Я лишь хотела убедиться в том, что между нами не возникло обид.

— Абсолютно никаких, — Толя позволил себе улыбнуться.

— Здорово, — кивнула девушка и протянула свою руку. — Я Света.

— Кгхм… Анатолий Степанович, — пробурчал Кормышов, растерявшись, и снова услышал веселый смех студентки. Тут же он и сам понял, что в двадцать лет нелепо представляться так официально, да еще и перед своей ровесницей.

— Очень приятно, Анатолий Степанович, — Света продолжала смеяться над ним, но парень не обиделся и в итоге засмеялся вместе с ней. Еще немного они поболтали, и Света ушла. С тех пор временами она приходила на вахту, и они обменивались новостями и событиями. Несколько раз к ним присоединялся Юра Афанасьев. Парень оказался не таким плохим, как его представлял Толя, и вскоре эта неприязнь исчезла, будто ее никогда и не было.

Месяцы сменяли друг друга согласно ходу календаря. Пришла зима, морозная и сказочная, накрывшая все улицы города толстым слоем снега. В Новый Год Толе выпало дежурство, что нисколько не расстроило молодого человека. Многие знакомые из техникума, в котором он учился, также работали в праздник. Единственный родной человек Толи, его мать, доживала свои последние дни в госпитале. Она уже не узнавала сына и в первых числах 1969 года, в ясное зимнее утро, умерла в палате реанимации от гипоксической комы.

Одним словом, встречать Новый Год Толе было не с кем. В одиннадцать вечера, когда Кормышов уже собирался отправиться спать, кто-то постучал в его окно. Встревоженный Толя с опаской приблизился к заиндевевшему стеклу и увидел, что на улице стоит его старый сосед. Не раздумывая, Кормышов схватил связку ключей и помчался к входной двери. Старик, необыкновенно крепкий для своего пожилого возраста, кряхтя, вошел внутрь здания. В руке он держал клетчатую котомку.

— Ну, здравствуй, Толя! — старик радушно обнял парня и повел в сторожевую комнатку. Зайдя туда первым, он включил свет и поставил сумку на стол. От стеганного бушлата старика распространялся морозный воздух, который остро ощущался в маленьком теплом пространстве.

— Скучаешь тут один? — задорно спросил старик.

— А вы как же здесь? — не понимал Кормышов. — Новый Год ведь скоро, а вы тут…

— Эээ, парень! — проговорил старик и повесил бушлат на крючок. — Я затем и пришел, чтобы праздник справить! Давай-ка помогай на стол сообразить!

Толя доставал из котомки старика припасы и чувствовал, как щиплет глаза от подступивших слез. Человек, которого он почти не знал, пришел сюда, чтобы разделить его одиночество, и парень впервые подумал о том, что он не так одинок. Ту ночь Толя запомнил на всю жизнь. Они долго болтали со стариком обо всем на свете и ели горячую картошку с солеными огурцами и дефицитной вареной колбасой, которую старик сумел-таки достать по знакомству.

Было около двух часов ночи, а свет в сторожевой каморке все не гас. Две души согревали друг друга неспешным разговором. Но тут в окно снова кто-то постучал. Толя с любопытством метнулся к раме и увидел на улице трех людей. Они весело кричали что-то Кормышову.

— Смотри-ка! — воскликнул старик, глядя на улицу. — Вот и наши возмутители спокойствия!

Толя пошел открывать главный вход, чувствуя необъяснимое волнение и радость. Пришедшими были Юра, Света и еще один парень из их компании.

— С Новым Годом! — закричали они, едва ворвавшись в теплое помещение института. — Счастья в Новом Году!

Ребята принялись обнимать обескураженного Толю, и тут уже парень не смог сдержать слез. Новогоднее чудо и впрямь случилось. Рядом оказались хорошие люди, счастливые и свободные духом. Они заражали оптимизмом и желанием жить, и Толя больше не думал о плохом. Весело болтая, ребята пришли в каморку сторожа.

— Ну что, малышня! По своей подсобке заскучали? — спросил старик у ребят, и все засмеялись. А на улице уже царствовал 1969 год.

* * *

Жизнь молодого сторожа стала размеренной и спокойной. Весь год он исправно трудился, взяв двухнедельный отпуск в июне. Света и Юра продолжали общаться с Кормышовым и, если мог, он встречался с ними и проводил так свободное время. С их приятелями, другими студентами, Кормышов не хотел знакомиться. Он стеснялся своего положения и не желал, чтобы среди студентов-медиков он один был парнем без образования, сторожем. Только в обществе Светы и Юры он мог расслабиться и быть собой.