Комната слёз

ГВИДО: Конечно, Ваше Святейшество. Менять имя с некоторых пор действительно « модный тренд ». Однако почему же « Михаил »? Почему он, ведь святых на выбор так много?

СТЕФАН : Михаил далеко не ангел.

МИШЕЛЬ : Именно это мне в нем и нравится. Михаил – крылатый рыцарь, низвергающий дьявола. Михаил держит весы Страшного суда. Михаил ведет за собой спасенные души. И к тому же он архангел. Согласитесь, фигура. Я намерен использовать все его атрибуты, чтобы вернуть бедных, нуждающихся, заблудших – в сердце Церкви. Во всех планах. Моральном.

ГВИДО : Прекрасно понимаю. Именно в этом миссия Церкви.

МИШЕЛЬ : Духовном.

ГВИДО : Разумеется. Это также входит в область миссии Церкви.

МИШЕЛЬ : Финансовом.

ГВИДО : Как вы это понимаете?

МИШЕЛЬ : Тут вы не согласны? Вы не думаете, что это входит в задачи Церкви?

СТЕФАН : Разумеется, да. Если хватает средств.

ГВИДО : Действительно, благое пожелание. Я поддержу вас, насколько возможно. Но знайте: финансовое состояние Церкви далеко не завидно.

СТЕФАН : Есть и другие сложнейшие задачи, которые Вашему Святейшеству придется решать. Непонятно даже, с какой стороны подступиться. Ваши предшественники буквально сгорели на работе.

МИШЕЛЬ : И я того же мнения. Кто знает, что бы они свершили, если бы остались в живых.

ГВИДО : Один Бог знает.

МИШЕЛЬ : Я соглашусь с вами в том, что Бог в курсе, поскольку Он все видит. Но говорить, что знает Он один …

СТЕФАН : Ну, допустим. Поговорим теперь о вещах серьезных : положение христиан Востока абсолютно ужасающе. Они подвергаются преследованиям, их церкви жгут, их притесняют салафистские режимы. Ваша миссия – заняться ими, не забывать наших страждущих единоверцев.

МИШЕЛЬ : Я действительно собираюсь сделать это одним из главных поприщ.

СТЕФАН : Как это одним из главных поприщ? В час, когда ислам наступает, ваш долг – защищать наши ценности, нашу веру и развивать соответствующие дипломатические отношения для достижения наших целей. Никаких других приоритетов быть не может.

МИШЕЛЬ : Я понимаю, что эта тема должна быть близка сердцу желудочка. Но, видите ли, я вижу наряду с этой важной задачей и другие насущные цели, которые кажутся мне жизненно важными для существования церкви.

СТЕФАН : Я не вижу, что может быть большим приоритетом, чем защита единоверцев.

МИШЕЛЬ : Не следует пренебрегать внутренней политикой.

ГВИДО : Внутренней политикой? Государства площадью в 44 гектара? Насчитывающего менее 9000 жителей?

МИШЕЛЬ : И с нулевой рождаемостью, насколько мне известно.

ГВИДО : Вы управляете не провинциальным городишкой! Само понятие внутренней политики не имеет никакого смысла в сравнении с вашей ответственностью за планету.

МИШЕЛЬ : Мы используем те же слова, но придаем им разный смысл

ГВИДО : Смысл, смысл! О чем вы говорите, в конце концов?

МИШЕЛЬ : Пора вымести сор из избы.

ГВИДО : Как вы это понимаете?

МИШЕЛЬ : Да вы решительно туги на ухо!

ГВИДО : Прошу прощения. Но я не понимаю, какое направление вы хотите задать Церкви. И я боюсь, что я тут не одинок.

МИШЕЛЬ : Беспокоиться не стоит: белый цвет несет с собой ясность. Хотите выдержку из моей папской программы? Предпремьерный анонс ?

ГВИДО : Пожалуйте.

МИШЕЛЬ : Отлучения от церкви, реформа индекса …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Рукоположение в сан женщин, отмена целибата …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Педофилия …

СТЕФАН : Господь Бог!

МИШЕЛЬ : Это для начала.

СТЕФАН : Господь Бог !

МИШЕЛЬ : О, чуть не забыл. Две вещи, впрочем, некоторым образом связанные друг с другом: порвать связи с мафией …

СТЕФАН : Ох!

ГВИДО : И?

МИШЕЛЬ : И оздоровить финансы церкви.

ГВИДО : Просто слезы наворачиваются.

СТЕФАН : Я тоже хотел сказать.

МИШЕЛЬ : Не сдерживайте себя. Если выплакаться как следует, говорят, потом становится легче.

Стефон и Гвидо переваривают сказанное Мишелем и берут себя в руки.

СТЕФАН: Но вы не тронете каноническое право?

МИШЕЛЬ: Почему же? Оно что, неприкасаемое? Каноническое право – не священная корова. Иначе бы все про это знали.

СТЕФАН: Но против вас восстанут все поборники традиции. Это не пройдет. Они будут противиться всем вашим идеям. Вы окажетесь в меньшинстве.

ГВИДО : Впрочем, я не вполне понимаю, что можно подправить в каноническом праве. Оно – гарант стабильности. В нашу абсолютно безумную эпоху стабильность – это магнит, он притягивает заблудшие души, которые вы собираетесь защитить своим мечом.

МИШЕЛЬ : Видите ли, я не полностью разделяю ваше мнение, монсеньер. Мне кажется, надо перелопачивать те или иные аспекты, чтобы они шли в ногу со временем. Есть разница между стабильностью и окаменелостью.

СТЕФАН : Вы пугаете меня!

МИШЕЛЬ : Вы слишком чувствительны для церемониймейстера.

ГВИДО : Но что же вы хотите изменить? Все ведь хорошо?

МИШЕЛЬ : Ну, я считаю не вполне христианским актом отлучение от церкви женщин, иногда почти девочек, которые сделали аборт после изнасилования. Некоторые из наших собратьев не колеблясь идут на такой шаг, прикрываясь каноническим правом. Такое дополнительное наказание мне не по душе.