Комната смеха

Алексей бросился к телефону. Набрал номер Анны. Сначала были долгие гудки, после чего раздался щелчок: трубку взяли. Он ничего не сказал и бросил трубку. Анна была дома, а это было главным. Он быстро собрался и поехал к ней. Поездка на метро и автобусе казалась неимоверно долгой и невыносимой. Он считал остановки и старался не смотреть на окружавших его людей. Однако в нескольких женщинах он узнал свою жену. Со спины, но это и неважно… Эммы не было, и он никогда не услышит ее голоса, не сможет обнять ее и прижать к себе. Она жила теперь только в его памяти.

Он руками ощутил мягкость свертка и ужаснулся тому, что произошло. Здесь, в метро, среди людей, эта посылка показалась ему еще более страшной, чем дома. Ведь Эммы не было, а ее вещи лежали сейчас в пакете у него на коленях и жили своей жизнью. Откуда они? Кто их прислал? Кто же так ненавидит его? Он мог только догадываться…

К счастью, у него были ключи от квартиры свояченицы. Вернее, прежде они принадлежали Эмме, но теперь, когда ее не было, они стали принадлежать ему, как и остальные ее вещи: одежда, сумочки, книги, часы… То, к чему он раньше не был допущен, теперь стало его личной собственностью, и он мог часами перебирать эти вещицы, представляя себе Эмму…

Возле дома Анны он остановился и посмотрел наверх, нашел ее окна и, убедившись, что в них горит свет, обрадовался как ребенок и бросился к подъезду. Быстро поднялся и позвонил в дверь. Долго ждал, но ему так никто и не открыл. Тогда он позвонил еще несколько раз, и все с таким же результатом. Что ж, вероятно, она куда-то отошла, возможно, в магазин. Он откроет, подождет у нее дома. Не мерзнуть же на улице. Она простит. Особенно после того, как он покажет ей посылку…

Он достал ключи и тихо, чтобы не привлекать внимание соседей, принялся отпирать замок. На это ему понадобилось всего несколько секунд. Когда он понял, что дверь открыта, он осторожно толкнул ее и вошел. В передней было темно. Однако из комнаты лился оранжевый уютный свет. Значит, она ушла ненадолго…

Алексей по привычке разулся и хотел уже пройти в комнату, как вдруг услышал какие-то звуки. Словно кто-то задыхался. Он даже не успел ничего предположить, как ноги сами принесли его к двери. Алексей заглянул в комнату, и первое, что он увидел, это большой красный ковер, на нем – серебряный поднос, а на подносе – красивая бутылка и блюдо с очищенными апельсинами. Рядом раскрытая коробка с конфетами, а чуть подальше, ближе к креслу, еще одно плоское блюдо с бутербродами.

На кровати он увидел два обнаженных тела. Ноги женщины были подняты высоко, и между ними сверкала густая блестящая шевелюра мужчины.

Алексей вернулся в переднюю и долго стоял, не в силах пошевелиться. Его тошнило при мысли, что его свояченица принимает у себя мужчину и ведет себя как последняя шлюха. Это у них семейное…

Внезапно дверь распахнулась, и из комнаты выбежал мужчина. Обнаженный, мокрый, возбужденный, он ринулся на кухню, почти через мгновение вернулся оттуда с бутылкой минеральной воды… Алексей слышал, как они говорят, смеются. Он ненавидел их за то, что они в такой момент, когда ему так нужна Анна, занимаются развратом, утоляют свою страсть и ничего не желают знать о его страданиях.

Он вышел из квартиры, с силой хлопнул дверью и бросился к лестнице, ничего не видя перед собой от обиды и душивших его слез. Часа два ходил по улице, прижимая к груди пакет с бандеролью, пока, промерзший до костей, не вернулся и не позвонил в дверь Анны. Как ни странно, на этот раз она открыла ему довольно быстро.

– Это ты? – удивилась она. – А я думала, соседка. Только что была у меня, сказала, что принесет соду… Заходи. У тебя совсем больной вид.

– Зато у тебя здоровый.

Он вошел и снова оказался в знакомой уже прихожей, залитой оранжевым, льющимся из гостиной светом.

– Что-нибудь случилось? Алексей, что это ты так странно смотришь на меня?

– А ты не понимаешь?

– Нет…

– И тебе не стыдно?!

– Ты о чем? – Она стояла перед ним, придерживая на груди шелковый розовый халат, и он понял вдруг, что видит ее обнаженную, такую же, какой бывала иногда в своем, очень похожем на этот, халатике его жена Эмма. Она точно так же придерживала его на груди, не желая, чтобы он, ее муж, видел ее грудь, ее живот и бедра…

– У меня был ключ, – сказал он в отчаянии, – ключ Эммы от твоей квартиры. Теперь поняла?

– Нет… – пролепетала она, явно смущаясь и с тревогой глядя на него. Она лгала, по его мнению, одним лишь своим взглядом, делая вид, что ничего не понимает. Ее тело еще не остыло от прикосновения мужских рук, зато лицо уже успело надеть маску неведения и скромности.

– Я был здесь часа два назад. Звонил, а ты не открывала. Свет в окнах горел, поэтому я решил, что ты просто отошла куда-то на пять минут, в магазин, например. Поэтому открыл дверь и вошел…

– Ты был здесь? – Вот теперь ее лицо стало пунцовым. Наконец-то и оно выдало ее с головой. – Да как ты посмел?