Комната смеха

Вадим зашел в ванную и вскоре вышел оттуда. За это время я успела обежать всю квартиру, чтобы иметь хотя бы приблизительное представление о людях, живущих здесь. Нормальная квартира, нормальные люди. Все чисто и прилично. И запах приятный. Пахнет чистотой и едой. В спальне я немного задержалась. Меня бросило в жар, когда я узнала эту комнату, эту кровать… Именно здесь, в этой спальне, я, одетая в зеленое платье, позволяла мужчине, который был моим мужем, любить меня. А ведь я не любила его, не хотела… Я была уверена, что стоит мне задержаться в спальне подольше и надеть на себя, к примеру, ночную сорочку покойной Майерши, как меня посетят новые фантазии и я на какое-то время обрету ее плоть и мысли. Это было и страшно, и заманчиво.

– Всю дорогу хотелось вымыть руки, – услышала я голос Вадима, выходящего из ванной, и устремилась ему навстречу.

– Так ведь убийство, труп… – поддержала я его и скользнула в ванную, заперлась в ней.

Подошла к зеркалу и взяла в руку гребень, первое, что попалось на глаза. Провела им по своим волосам и тотчас поняла, что стою в ванной уже не одна. Я повернулась и увидела Алексея. Но не удивилась, нет. Я словно знала, что он где-то рядом.

– Ты всегда заходишь без стука? – спросила я низким, хрипловатым чужим голосом и похолодела от зыбкого чувства нереальности происходящего.

– Тебе неприятно?

– Пока не решила… А твоя жена разрешает тебе вламываться вот так в ванную? Может, ты ей еще и спину моешь?

Мне было трудно определить, как же я на самом деле отношусь к Алексею. С одной стороны, мне хотелось, чтобы он находился рядом со мной, но, с другой стороны, я испытывала чувство, очень похожее на ревность к его жене, которую я представляла себе очень смутно.

– Тебе очень идет это платье, – вдруг услышала я и только теперь подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. Я была потрясена, шокирована. Конечно, я догадывалась, что должна увидеть не свое отражение. Но уж слишком контрастна была внешность отразившейся в зеркале незнакомой мне женщины. Разумеется, это была никакая не Майерша. Это стало понятно в тот момент, когда я произнесла слово «жена». Жена не может говорить о существовании еще какой-то жены. Значит, на этот раз я была другой женщиной, оказавшейся волею случая в ванной комнате квартиры Тарасова–Майер. Я видела перед собой женщину, удивительно похожую на ту, которую пару часов назад выносили вперед ногами из загородного дома. Только с волосами, длинными каштановыми волосами, слегка приподнятыми и сколотыми на затылке. Но что самое удивительное, на мне было темно-синее платье, которое идеально сидело на моей фигуре и обхватывало мою непомерно большую грудь. Признаюсь, мне было приятно, что хотя бы в моих болезненных фантазиях я обрела этот поистине роскошный бюст. Я не понимала, что происходит, но какое-то время продолжала жить чужой жизнью, испытывая (чего уж скрывать!) даже влечение к Алексею, уже стоявшему совсем близко от меня и обнимавшему меня сзади за талию. Затем его руки чуть поднялись, и я поняла, что ему доставляет удовольствие обнимать мою грудь.

– Хочешь выпить вина? – спросил меня Алексей, целуя сзади в шею и поглаживая ладонями мои плечи.

– Нет, я не люблю вино. Если бы водочку предложил, не отказалась бы. А от вина у меня болит голова. К тому же в магазинах полно подделки…

– Но у меня дорогое вино, французское…

– Все равно. Знаешь, я могу и без вина. Скажем так: я опьянела от твоих рук, от тебя, от твоих подарков, от этого платья… Тебе не жалко дарить мне его? Что скажет твоя жена?

– А с чего ты взяла, что это платье принадлежит моей жене?

– Но ведь ты взял его из шкафа, где висит еще пара-тройка десятков платьев, я же видела… Ты женатый мужчина. Больше того, у нас с твоей женой, похоже, один размер… Посмотри, как идеально сидит на мне это платье…

Алексей опустился передо мной на колени, и его руки заскользили вверх по моим бедрам. Мне было приятно…

Я очнулась. Открыла глаза. Конечно, в ванной я была одна. Теперь у меня появилась возможность узнать, как долго я могу находиться в своих фантазиях, играть главные роли в спектаклях под названием «Чужая жизнь».

Я вымыла руки, вытерла полотенцем и вышла из ванной. Я не удивилась бы, если бы увидела, что за окном уже лето и ярко светит солнце. Чего только в жизни не бывает…

– Вадим, где ты?

Он вышел из кухни, в руках его была корочка ржаного хлеба.

– Знаешь, что-то оголодал я… А ты?

– Хотела тебя спросить, как долго я мыла руки?

– А я откуда знаю. Зашла и почти тут же вышла. А что? В чем дело?

– Ни в чем…

Мне ужасно хотелось рассказать ему все то, что со мной только что произошло, я понимала, что это может помочь следствию. Ведь женщина в синем платье, которой я была несколько мгновений, могла быть как раз той самой особой, чей сгоревший труп был обнаружен в машине Алексея и которую приняли за погибшую Майершу. Что я знала о ней, об этой женщине с хрипловатым голосом? То, что она была очень похожа на Эмму и что у нее от вина болит голова. А еще то, что она была здесь с Алексеем.