Комната страха

Без резких, привлекающих внимание движений, лениво даже, я выбралась наружу, заперла машину и, укладывая ключи в сумку на поясе, неторопливо двинулась к «Жигулям». Но все эти уловки оказались тщетными, потому что фотограф смотрел на меня, не отрываясь, с того момента, как остался в одиночестве. Узнал, наверное, свою фотомодель. Поэтому подошла я к их машине с его стороны.

Приоткрыв рот, он смотрел на меня широко распахнутыми от удивления глазами. Обычное лицо, бледноватое, правда. Темные волосы, короткая стрижка. Галстук на белой рубашке. Вместо спортивных штанов — серые брюки. Гладко выбритое лицо и никаких усишек. А у второго? У того, что на почту пошел?

Фотографа затрясло, как только он меня узнал.

— Мужики, а фотографируя, вы меня ни с кем не перепутали? — спросила я как ни в чем не бывало, наклоняясь к открытому окну.

Он толкнул дверцу и полез из салона головой вперед. Как кстати!

Резким движением колена я ударила по дверце, и она стойкой врезалась в его темя. Аж звон раздался!.. То ли дверца звякнула, то ли голова отозвалась пустым звоном. Он только охнул, но не смутился и намерения своего не изменил — толкнул дверцу еще раз и полез вперед, на сей раз не теменем, а коленями. Отступив на шаг и не обращая внимания на редких прохожих, я лягнула его в грудь. Фотограф приложился головушкой к шишковатому навершию рычага переключения передач и поднялся не сразу, схватившись за виски. А когда попытался это сделать, я, успев обежать машину, скользнула на водительское место и крепко взяла его за галстук. Мужчины, знаю, иногда называют их удавками. Метко!

— Так, может, вы меня все же спутали с кем-то? — повторила я вопрос, затянув шелковую петлю на его шее, но не настолько, чтобы перекрыть ему дыхание. — Отвечай!

— Пусти! — попросил он, благоразумно перестав трепыхаться.

— Вставай, — разрешила я. — Но веди себя хорошо, или я тебя ударю еще раз.

Первое, что он сделал, приняв вертикальное положение — избавился от галстука, вытянул его из-под воротничка и бросил за спину.

— Ты чего на людей налетаешь? — очень запоздало возмутился фотограф. — Я ведь могу и милицию…

— А ну заткнись! — прикрикнула я. — Нет у меня настроения словесную жвачку жевать. Отдай фотоаппарат и отвечай на вопросы кратко и правдиво.

— Какие вопросы? — Он нагнулся за упавшим на пол фотоаппаратом, подставив спину, и я не удержалась от соблазна — ткнула его локтем между позвоночником и правой лопаткой.

— Что ж ты делаешь! — проскулил он сдавленным голосом, повернув ко мне сморщенное от боли лицо.

— Убеждаю тебя разговаривать нормально.

Ключ торчал в замке зажигания, и двигатель запустился сразу, без проблем.

— И отвечать, не задавая вопросов.

Пока он разгибался, прогибался и шевелил плечами, я успела развернуть машину.

— Фотоаппарат! — напомнила ему свое требование, но он взялся за ручку дверцы, явно намереваясь выскочить на ходу.

Ах ты, свинья неугомонная!

Тыльной стороной ладони, согнув и напружинив пальцы, я сильно шлепнула его по лицу, придавила педаль газа и почти сразу резко свернула вправо, в арку, ведущую во двор. Инерцией его бросило на меня, и я его оттолкнула, выруливая одной рукой. Подвела машину к сараям и остановила между двумя старыми раскидистыми тополями.

— Зараза! — прошипел фотограф, отнимая ладони от окровавленного лица.

— Кто послал тебя фотографировать мое падение с балкона? — заорала я на него. — Ты ответишь, или мне еще на тебе потренироваться?

— Хватит.

Он бросил тяжелый фотоаппарат мне на колени и полез в карман за носовым платком — вытирать кровь, сочащуюся из разбитых губ.

— Илона послала. Да на хер мне это все! — взорвался он в отчаянном возмущении. — За гроши морду под кулак подставлять, да еще бабе!

— Кто такая Илона? — спросила я совершенно спокойно, открывая фотоаппарат и вытаскивая из него кассету с пленкой.

— Ведьма. Старуха. Гадалка. Сволочь!

— Попонятней, пожалуйста, подробнее.

— Ты что, Илону не знаешь? К ней жены и дочери всех богатеев тарасовских в очереди стоят судьбу попытать, — он сплюнул в окно. — Что было, что будет, чем сердце успокоится!

Он отчаянно выматерился, шлепая раздувающимися губами.

— Ты вытирай губы-то, — напомнила я ему, заталкивая кассету в сумку на поясе. — Смотри, рубашку слюнями пачкаешь. Где задание получил?

— На презентации «Гейзера».

— Когда?

— Да сегодня же! Ты что? Ты же там была.

Как здорово! Я даже угостила его сигаретой, закурила сама и задумалась на минуту. Вот, оказывается, откуда ветер дует. Но — малопонятно. Нуждается в осмыслении. Ладно, на будущее.

— Слушай, когда за неудавшееся дело с вами начнут разбираться, скажи там, что ерунда, мол, произошла и что я никаких дел ни с какой Илоной, ни против нее не имела и дорожку ей не перебегала никогда. И еще передай, что я, Татьяна Иванова, запомни, очень хочу теперь с этой Илоной встретиться, потолковать, чтоб сердце успокоилось.

— Не так это просто. Она баба с большим норовом.