Комната убийств

— Этот случай уникален в трех отношениях, — начал подводить итог Акройд. — Во-первых, апелляционный суд отменил решение суда присяжных как предвзятое; другими словами, дал понять, что присяжные ошиблись. Это не могло не взбесить лорда — главного судью Хьюорта, присутствовавшего на том заседании; в основе его философии лежала убежденность в непогрешимости британской судебной системы. Во-вторых, апелляцию финансировала корпорация, в которой работал Уоллес, — но только после того, как устроила собственный маленький процесс. В-третьих, это единственный случай, когда церковью Англии была прочитана специальная молитва, долженствовавшая привести апелляционный суд к правильному решению. Весьма незаурядная молитва. В те времена церковь умела писать литургии. Ее распечатка в том виде, в каком она звучала во время службы, перед вами. Особенно мне нравится последняя фраза: «Так помолимся же о наших ученых мужах, дабы не отступились они от заветов апостола Павла. Что есть судья перед лицом Всевышнего! Лишь Ему дано открыть доселе скрытое и заставить нас прислушаться к голосу нашего сердца». Обвинитель, Эдвард Хеммерд, был вне себя. В еще большее негодование он пришел, когда молитва показала свою действенность.

Профессор Балантайн, старший из двух гостей-мужчин, повторил: «…голосу нашего сердца». Он достал блокнот, и группа терпеливо ждала, пока профессор запишет, сверяясь с распечаткой службы, это последнее предложение.

О деле Рауза Акройд рассказал несколько короче, сосредоточившись на технической стороне расследования — в частности, на возможной причине возгорания. Однако о фразе Рауза насчет праздничного костра умолчал. Интересно, это дальновидность или деликатность? Он умело избежал каких бы то ни было упоминаний о схожести двух убийств. Кейт знала, что никому — за исключением тех, кто имел непосредственное отношение к делу, — не было известно ни о таинственном автомобилисте, ни о неприятном совпадении между тем, что он сказал Талли Клаттон, и словами Рауза. Вслушиваясь в осторожное повествование Акройда, Кейт взглянула на Кэролайн Дюпейн и Джеймса Калдер-Хейла: оба ничем не выдали своей заинтересованности.

Они перешли к «Брайтонскому сундуку». Это дело было Акройду не так интересно, поскольку назвать его типичным для своего времени сложнее. Он ограничился самим чемоданом.

— Именно такими чемоданами пользовались небогатые люди в своих поездках. В нем помещалось практически все имущество Вайолет Кэй, убитой проститутки. Этот же чемодан стал и ее гробом. Ее любовника, Тони Манчини, в декабре 1934 года судил выездной суд, и в результате блестящей работы защиты, которую представлял мистер Норман Беркет, он был оправдан. Это один из немногих случаев, в которых сэр Бернард Спилсбери, патологоанатом, столкнулся с достойным противником. На данном примере видно, что является важным в такого рода процессах: качество и репутация представителя защиты. Норман Беркет, в дальнейшем лорд Беркет Алверстонский, обладал голосом исключительной красоты и убедительности, а это — главное оружие. Манчини был обязан жизнью Беркету, и у нас нет оснований сомневаться в его благодарности. Перед смертью Манчини признался, что Вайолет Кэй убил именно он. Было ли это намеренное убийство — другой вопрос.

Группка осмотрела чемодан. Кейт показалось, что ими двигала вежливость, а не искренний интерес. Воздух становился все тяжелее. Ей хотелось идти дальше. Комната убийств, да и музей в целом, подавляла Кейт с самого начала. Столь тщательная реконструкция прошлого была чужда инспектору. На попытки отделаться от собственной истории у Кейт ушли годы; она сопротивлялась и отчасти боялась этой ясности и неизбежности, этому постепенному, месяц за месяцем, возвращению. Прошлое умерло, и делать тут нечего; его не вернуть. Те потери не поддаются никакой компенсации, а уж что-то понять и подавно нельзя. В этих коричневых фотографиях было не больше жизни, чем в бумаге, на которой они были напечатаны. Эти давно умершие мужчины и женщины страдали сами и причиняли страдания другим. Они ушли. Что за неведомая сила заставила основателя этого музея показывать их с такой старательностью? Связь с прошлым у них была не более сильная, чем у фотографий старинных машин, одежды, кухонь и прочих артефактов тех лет. Некоторые из этих людей похоронены в гашеной извести, другие — в церковных двориках, но и их можно свалить в одну общую могилу: таково их значение сегодня. «Как я могу чувствовать себя уверенной в любой момент, кроме настоящего? — думала Кейт. — Даже он, как только я пытаюсь его измерить, уже становится прошлым». Неуютное осознание, посетившее ее по выходе от миссис Фарадей, вернулось. У нее не получалось противостоять тем годам. Свести влияние своего прошлого к нулю, предав его, она тоже не смогла.