Комната ужасов

— Оно скоро придет! — кричал Джейми. — Оно скоро придет, чтобы убить вас всех. Я знаю, какая нужна приманка, видите? Оно любит кровь. Свежую, горячую, молодую кровь. Оно любит человеческое мясо. Оно будет его рвать, раздирать на куски. Я видел Его! Я Его кормил! Я видел, как Оно вгрызается в лицо, пока зубы не начинают скрести о кость. Я нюхал теплый пар из свежевспоротых кишок!

Стикс взял Джейми за руку. Джейми стряхнул руку. Началось движение. Те, кто был в глубине комнаты, начали продвигаться вперед, а те, что были спереди, стали пятиться от разглагольствующего хозяина. Они сбивались в кучу, сцеплялись друг с другом. Мужские руки обнимали женские плечи. Только две пары были сами по себе: в одном месте дрались, он хватал ее за запястья, пытаясь отвести ее ногти от своего лица. Другие двое не могли расцепиться, закатившись под стол.

— Оно ест людей и их чувства, — продолжал Джейми. — Страсть! — Он показал на корчащуюся под столом пару. — Ненависть! — Он показал на драчунов, а потом на прыщавую гримасу Хэнка. — Страх! — Он обернулся назад, туда, где Стикс трясся в спасительных объятиях Монка. — Единственное, чего нам не хватает. Нам нужна боль! — Джейми скинул черный плащ. — У вас еще есть шанс! Если вы будете абсолютно спокойны, Оно может пропустить вас. Я предупреждал вас: Его притягивает страх. Страх, ярость, похоть — любое сильное чувство. Спокойней, Хэнк. Хладнокровней! Не реагируй никак на то, что увидишь. Спокойней. Так ты проживешь дольше: минутой дольше. Просто смотри спокойно и все. Если можешь.

Ревекка, Векки, его мать, была запрокинута назад. Ее вывернутые руки и ноги были прикручены проводом к крестовине. Третий брус, выступающий на четверть метра вперед, упирался ей в ягодицы Словно передразнивая страсть, бедра так вывернулись наружу, что, казалось, тазовые кости вот-вот разорвут кожу.

Джейми находился в каком-то иррациональном шоке: вот они, у его матери, все атрибуты секса, все то, что он искал и находил в теле… Харвест.

Джейми взмахнул серпом. Острие глубоко вонзилось в сморщенный пупок. Он повернул лезвие и рванул его вниз. Лезвие протиснулось через сопротивляющееся мясо, распоров живот до паха. Глаза ее закатились вверх, она закусила резиновое яйцо с такой силой, что передний зуб покосился. Кровь выступила из десен. Она потеряла сознание. Пошла вонь. Джейми выдернул острое кривое лезвие. Оно вышло свободно, волоча за собой дымящуюся неровную веревку из бордовых и розовых кишок. Месиво размоталось и повисло у нее между ног, почти дотягиваясь до свинцового пола. От толчков ее прерывистого дыхания все это корчилось, моталось и крутилось так и сяк вроде намокшей популярной одно время резиновой игрушки. При каждом рывке что-то мягко отваливалось на пол. Рвотные массы текли из прорехи в позвякивающем пояске.

Клоун пытался штурмовать стену. Девушка, наряженная в бога солнца Ра, разорвав пластиковую маску, блевала в чашу для пунша. Вероника опустилась на колени и кусала кулак до тех пор, пока струйка горячей крови не потекла по руке. Лягушонок выронил бутылку пива. Она разбилась, пена весело пузырилась на осколках стекла. Он пятился на четвереньках к выходу, как краб, потом извернулся и бросился к единственной низкой двери. Только он скрылся из виду, как уже снова здесь, руки машут в сторону зловещего входа, какое-то бульканье вместо слов. Свернулся в шар, как зародыш. Девушка в черном трико, белые бедра мерцают из глубоких, выше тазовых костей вырезов, отпихнула его в сторону. Крик. Упала обратно в Комнату, держась за запястье. Двух пальцев и пол-ладони как не бывало. Кровь брызнула на Лягушонка. Потеряв сознание, она легла прямо на него, выталкивая свою живую кровь прямо ему в лицо. «Паника», — думал Джейми. Паника, ужас, его отвращение к себе. Оно должно войти. Должно. Матрицид! Самое мерзкое преступление, которое он мог придумать. Он принес самую жуткую жертву. Оно должно, должно прийти. Наверняка Оно чувствует, как внутри сумасшедшего Джейми со стальными нервами трепыхается нормальный Джейми. Да, но если нормальный может только пускать пузыри, как идиот, а сумасшедший владеет всей сумасшедшей ситуацией? Кто тут нормальный?

Конечно. Не может Оно устоять.

— Прошу внимания! — заорал он. — Представление еще не окончено. Я вас предупреждал, что Оно снаружи. Здесь вы в безопасности. На некоторое время. — И он повернулся спиной.

Рон был подвешен на стальных наручниках. На высоте четверти метра от пола его голые лодыжки были прикручены проволокой к двум деревянным перекладинам так, что ноги оказались сильно расставлены. Между ног, почти доставая до паха, торчал грубо заточенный деревянный кол.