Комната волка

Габриэле Клима Комната волка

Скоро всегда раздражаемся мы, земнородные люди.

Гомер. «Одиссея», 7, 307

Originally published as La stanza del lupo by Gabriele Clima

This agreement was arranged by FIND OUT Team s.r.l., Novara, Italy

1

Волки жили в этих краях всегда. Лес почти доходил до города. Разумеется, один из них мог выйти к ближайшим домам в поисках еды. Это произошло, когда Нико только переехал сюда с родителями. Однажды вечером волк пробрался в их сад. Зверь был чёрным как уголь. Нико и родители смотрели из окна, как он вгрызался в пластиковые контейнеры для мусора и разрывал их на куски, словно они были бумажными. Когда волк убежал, сад был усыпан обломками пластика, банановой кожурой, остатками пиццы. Какая-то жидкость чернела на тропинке. И Нико рассмеялся, потому что его отец выходил из себя, если, выкидывая мусор, Нико ронял всего один фантик.

Но это было давно, когда он ещё делал это. Теперь мусор Нико не волновал.

Как и его отец.

2

– Ты понял, Нико? Понял, что я сказал?

Папа был готов взорваться от злости. Нико видел, как пульсировала венка у него на лбу.

– Ты понял или нет?

Нико даже не посмотрел на него. Он сосредоточился на окне: сад, улица… ему было всё равно на что смотреть. В тот момент он скорее согласился бы взглянуть на собачье дерьмо, размазанное по тротуару, чем на отца.

«Так я тебе и ответил, па. Обойдёшься».

Папа показал рукой на стену.

– Убери это, – велел он. – Немедленно.

Отец развернулся и вышел из комнаты.

Нико вскочил как ужаленный и хлопнул дверью так, что она дрожала ещё несколько секунд.

«Неужели ты до сих пор не понял, папа, что мне плевать? Это моя комната, и я буду делать в ней всё, что захочу».

Нико снял толстовку и бросил её на пол.

Он рухнул на кровать, пытаясь отогнать мысли. «Не думай, Нико». Но как можно не думать?

Нико взял маркер, который начинал скрипеть, если сильно на него надавить, и продолжил рисовать.

На стене, разумеется.

Как и всегда.

3

Когда он впервые разрисовал стены своей комнаты, стояло лето. Из-за жары было сложно дышать. Нико нарисовал волну, которая накрывала все стены, потом обрушивалась словно водопад на постель и отскакивала от неё вверх, как от трамплина. Окружив себя водой, он словно оказался на море, в прохладе, и ему стало легче.

Нико хорошо рисовал, действительно хорошо. Волна была такой идеальной, что казалась настоящей. Этому Нико научился у Дали, школьного учителя по рисованию. Да, учителя звали как известного художника, пусть у него и не было его знаменитых усов. Дали научил Нико работать так, что предметы на его рисунках нельзя было отличить от настоящих. Даже если рисуешь в чёрно-белых тонах, даже если маркером. Ведь если у тебя есть талант, говорил Дали, то больше ничего не нужно. Нико действительно был одарённым: его талант был заметен даже в детстве. Когда-то папа хвалил маленького Нико. Он повторял, что его сын станет художником.

Но похоже, детям говорят массу идиотских вещей, потому что, увидев эту волну, нарисованную настолько хорошо, что можно было почувствовать брызги на коже, папа не похвалил Нико. Отец вышел из себя, начал кричать словно сумасшедший, и от этого очки подпрыгивали у него на носу.

Нико объяснил отцу, что такую волну не изобразить на бумаге. Что искусство требует пространства, и именно поэтому уличные художники рисуют на стенах. Но папа не успокоился. На следующий день, вернувшись из школы, Нико обнаружил в комнате маляра, который закрашивал стены белой краской. Белой краской. Закрашивал, возможно, лучшую работу Нико. Это было словно пинок под зад.

Нико даже не стал заходить в комнату. Он просто смотрел на стены, стоя в дверях. А затем побежал вниз к отцу и набросился на него. Папа отбил первый удар, схватил Нико за руки, но он начал вырываться, и на этот раз очки всё же слетели у отца с переносицы.

Выходные Нико провёл под домашним арестом. В своей комнате. Посреди той белизны. И запаха свежей краски, который словно насмехался над ним и его шедевром.

4

На следующий день Нико продолжил рисовать на стенах.

На этот раз он изобразил город, пострадавший от землетрясения. Трещины в асфальте поглотили людей, машины, деревья, здания. Город бежал по стене и заканчивался на разбитом окне, которое выходило в сад. На самом деле окно было целым, просто Нико нарисовал на нём трещины. Но со стороны казалось, будто стекло разбито на тысячи осколков. В этом апокалипсисе, среди домов, которые провалились в ад, лишь одно здание оставалось нетронутым. На его крыше стоял папа – единственный, кто выжил, потому что Нико его пощадил.

Но вместо того чтобы поблагодарить Нико за то, что тот спас его задницу, хотя Нико мог легко отправить его в ад вместе с остальными, отец снова вышел из себя.

Но на этот раз он не стал звонить маляру. Он позвонил Дали, ведь именно тот вбил Нико в голову эту идею с рисованием. Отец пригласил его домой, чтобы показать рисунок Нико.