Комнаты страха

И здесь же – безобразный рассохшийся буфет из квартиры Аделаиды Кирч, Римминой бабушки, с приторными леденцовыми витражами на дверцах и засиженным тараканами зеркалом на боковой стенке. Ничего, тоже сойдет.

Бабушка вначале Римму любила, пока она, в пятилетнем возрасте, не расколотила молотком один из витражей, чтобы попробовать эту красотищу на вкус. Эффект обманул ожидания: стеклышки, такие сладкие с виду, оказались несъедобными, а бабушка решила, что ребенка пора воспитывать, и с тех пор при каждой встрече старалась наверстать упущенное. Впрочем, Римма ее презирала и не принимала всерьез. Она ведь еще тогда поняла, что она не такая, как все, особенная, избранная – ну, примерно то же самое, что рассказывал о себе Генри.

Скоро она доберется до Генри.

Открыв дверцу, обнаружила внутри полную тарелку бабушкиного хвороста, густо посыпанного сахарной пудрой. Отправила в рот хрустящую розочку: не питательно, зато и не вредно. А теперь – к зеркалу.

Страшновато, но с глюком надо разобраться. Анджела предусмотрительно опустила щиток шлема – на случай, если опять брызнут осколки. В этот раз она приказала Комнатам найти Арабеллу Наген, свою непосредственную начальницу. Теперь уже, гм, бывшую начальницу. Когда зеркало заволокло туманом, Анджела напряглась, приготовившись к броску в сторону, однако ничего внештатного не случилось.

Дымка рассеялась, появился знакомый холл в Новогодней Службе – тот, где стены расписаны елками и оленями, а на свободных местах между ними наклеены снимки с прошлогодних праздников.

Посередине стоял накрытый стол с чашками, тарелками и тортом, вокруг расположился руководящий состав отдела, человек четырнадцать, во главе с Наген. В стороне маячил робот с большим чайником.

Ага, она видит их из зеркала, которое недавно повесили в простенке между окнами.

Расслабившись – глюки были и прошли, система под названием «Комнаты» снова исправно работает, – Анджела взяла еще одну штучку хвороста. Было время, они с Сафиной чуть не каждый вечер тайком подсматривали за своими коллегами, угощаясь между делом ненастоящими лакомствами… В ту далекую пору, когда Сафина еще не была утопленницей, а Анджела – изобличенной «маньячкой».

Брр, не нравится ей это слово. Никогда не нравилось.

В холле с оленями происходило не просто чаепитие, а проводы одной из сотрудниц, надумавшей уйти из Новогодней Службы в танцовщицы. Наген, сладко улыбаясь, произносила напутственную речь, суть которой сводилась к тому, что «наша Айрис» труслива, недальновидна, лишена творческой жилки и не способна ничему научиться; остальные сотрудники заедали неприятный осадок тортом. В глазах у Айрис, застывшей с чашкой в руке, отражалась внутренняя борьба: врожденная интеллигентность против желания огрызнуться. А Наген, на голову выше любого из своих подчиненных, возвышалась над столом, как башня, ее несвежее лицо оттенка слоновой кости сияло счастьем и торжеством. Лицо женщины, которая вот-вот дойдет до оргазма. Как обычно. Всем увольнявшимся начальница устраивала такие проводы, оттягивалась напоследок. О скандале с Анджелой зато никто не вспоминал, это было отрадно.

Возвращаться туда теперь уже не придется, тоже приятный момент. Больше никаких тебе «пошли хороводом вокруг елочки»… Теперь она до конца жизни будет уклоняться от новогодних праздников, сыта по горло.

А жаль, что их с Наген дороги разошлись. Ее Римма-Анджела не презирала. За нее можно было побороться.

Полюбовавшись на коллег по работе, которые наперегонки поедали нарезанный треугольными ломтиками торт, Анджела отключилась от Новогодней Службы.

Вторая попытка добраться до Мориса.

Спасибо Маршалу и конторским сержантам, которые когда-то научили ее уму-разуму – щиток шлема она перед этим опустила. Нехитрая мера предосторожности помогла ей сохранить лицо, во всех смыслах.

Осколки взорвавшегося зеркала ударили прямо в щиток.

Та же самая дрянь. Затянувшаяся пауза, потом – такая вибрация, что весь буфет заходил ходуном, и старая посуда в нем жалобно зазвенела. Вслед за этим проступил на долю секунды черный узор, и стекло раскололось.

Комнаты подцепили вирус? Если да – не Морис ли его занес?

Нужно поговорить с ним. То есть допросить его.

Из слов Генри следовало, что в пещере этот хлюпик серьезно пострадал и валялся без сознания. Где он сейчас – в морге, в больнице? Придется рискнуть. Но для начала надо хотя бы одним глазком глянуть, где он находится.

Анджела подошла к двери. Спроецировала на пространство за порогом мысленный образ Мориса. Потянула за ручку, приготовившись тут же захлопнуть, если там окажется боевой робот типа «цербер» или соскучившийся по разминке взвод спецназа.

Ни то, ни другое, ни третье… Вообще непонятно что. Ее обдало пронизывающим холодом, от которого заныли нервы и заломило кости. Она так и приросла к месту, пораженно разглядывая то, что темнело за порогом.

Однажды она слышала такое выражение – «белое ледяное безмолвие». Ну, а сейчас перед ней было черное ледяное безмолвие.