Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

После ресторана мы поехали к Инге.

— Расскажи, что мы станем делать дальше, — попросила Анька.

— Значит так. Пока вы будете учить английский, я познакомлю вас с русскими мужчинами. Чтобы время зря не тратить.

— А где ты нас познакомишь?

— У нас есть русское сообщество. Раз в неделю мы встречаемся в одном клубе. Там только русские. Если не напиваться до усрачки, то это довольно скучная компания, а если прийти и тяпнуть пару стопочек водки, то все будут казаться милашками.

— А свободные мужики там есть?

— Есть. Целых три штуки! Одного зовут Геннадий. Раньше работал переводчиком, сейчас перебирает бумажки в каком-то офисе. Сразу говорю: даже не подходите. С виду очень приятный и симпатичный, на самом деле тоже вполне безобидный, но НИ-КА-КОЙ, — произнесла она по слогам.

— В каком смысле? Импотент? — спросила я.

— Почему сразу импотент? Нет, с этим у него все о’кей. Просто он балбес. Ничего не имеет и не хочет иметь в жизни. Или ждет, что все это упадет с неба. А такого не бывает.

— Понятно, — кивнула Анька, — давай дальше.

— Второй — Сергей. Ну что я могу о нем сказать? Умный он. Очень. И дом имеет, и тачка классная. И работа супер. За таким не пропадешь. Но у него есть один маленький недостаток.

— Наверное, он гей. Потому что у нормального человека не может быть столько положительных качеств, — предположила я.

— Нет, никакой он не гей. Он — еврей. Вы антисемитки?

— Нет, — ответили мы с Анькой хором.

— Ну и отлично. Он вообще-то не обрезанный, насколько я знаю.

— Ты с ним спала? — спросила я.

— Нет, конечно, бог с тобой. Запомните одно правило: нельзя спасть с мужиком, который знаком с твоим мужем.

— Нам еще до этого правила ехать и ехать, — вздохнула Анька.

— Да, это точно, — согласилась Инга. — Итак, на чем мы там остановились… да, Сергей.

— А почему это недостаток? — не поняла Анька.

— Потому что. Вот скажи мне, кто жена у бегемота?

Анька задумалась.

— Бегемотиха, наверное.

— Правильно, а крокодил кого себе выберет?

— Крокодилиху.

— Правильно. А еврей женится только на еврейке. Понятно?

— Так мы не еврейки с Анькой, — тихо сказала я и скосила глаза на свой нос, — хотя нос у меня жидовский!

— Твой нос тебе не поможет.

— Понятно, этот экземпляр нам не по зубам. И что, нет совсем никаких шансов?

— Ну почему нет? История знает несколько случаев спаривания еврея и не еврейки. Шанс всегда есть. Правда, мизерный.

— Ладно, третий кто? — спросила Анька.

— Третий — Альберт.

— О, нет. Только не Альберт, — простонала Анька.

— В чем дело? Вы знакомы? — удивилась Инга.

— У Аньки аллергия на Альбертов, — объяснила я. — Нельзя ли этого Альберта сразу задушить?

— Зачем? Он самый классный. Спокойный, уравновешенный, обеспеченный. И работа у него отличная: он почти всегда в командировках.

— Чем же это так здорово? — спросила я.

— Вот выйдешь замуж — поймешь, — ответила Инга. — Он, между прочим, доктор наук И как раз в таком возрасте, что готов жениться хоть завтра. Время поджимает. Он постоянно ищет кого-то. Хочет иметь детей. Но он…

— Гей? — опять попыталась угадать я.

— Нет, уже крикнула Инга. — Не гей он. Что у тебя за манечка такая?

— Она просто мечтает иметь друга-гея, — объяснила Анька.

— Зачем тебе это?

— Да что ты слушаешь ее! — обиделась я.

На самом деле это была правда.

Я всегда мечтала иметь друга-гея, чтобы он жил со своим бойфрендом по соседству. Утром он бы заезжал ко мне на своей машине, обязательно подправлял мне прическу и ругал, если бы я была без макияжа.

Потом мы бы мчались на его «BMW-Z3» за покупками. По дороге болтали бы о всякой чепухе, сигналили проезжающим машинам и во всю глотку распевали песни Элтона Джона и Принца.

Он бы мне говорил: «Выглядишь сегодня чудесно», я бы, не смущаясь, отвечала: «Спасибо». Или: «Что-то мне сегодня, подружка, не нравится, как ты выглядишь. Давай я тебе помассирую плечи» — и делал бы мне легкий массаж…

Он бы слушал со мной Колю Баскова. Он бы не курил в моем присутствии, а когда я просила бы его помочь мне приготовить ужин, он бы говорил: «Ну конечно, сядь, отдохни, я все сделаю сам», бежал на кухню и жарил рыбку в божественном соусе. Я совсем не против, чтоб он был итальянцем. Тогда бы мы с ним часами упражнялись в итальянском, он бы пел мне голосом Тото Кутуньо «Donna, donna mia» и вместо рыбы готовил спагетти с сыром.

— Все это враки! Так что там с ним не так? — я попыталась сменить тему.

— Он — еврей! — решила угадать Анька.

— И не еврей, и не гей. Он нормальный мужик, только он… большой ребенок. Рассеянный с улицы Бассейной. Про него столько анекдотов ходит! — ответила Инга и закатила глаза.

— Расскажи хоть один, — попросила я.

— Один раз он проверял уровень масла в своей старенькой машинке и забыл закрыть капот. Так и поехал на работу.

— Ну и что тут такого? — удивилась Анька. — Я даже не знаю, где этот капот открывается и закрывается.

— Нет, ты не поняла. Он его полностью открыл, понимаешь? Поднял к лобовому стеклу и так и поехал.

— Как же он дорогу видел?