Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

— Товарищ генерал-майор, ваша дочь звонила. Просила передать, что с ней все в порядке.

Укропчик мысленно поздравил себя с успешно проведенным расследованием, а вслух продолжил:

— Но это еще не значит, Петрушкина, что все это вот так просто сойдет вам с рук! Петрушкина?.. Петрушкина!!!

Но Петрушкиной в кабинете не было. Не было ее и во всем здании, хотя охрана клялась и божилась (и позднее это было подтверждено просмотром видеозаписи с внутренних камер), что никого похожего из здания не выпускали.

А Петрушкина в этот момент как ни в чем не бывало стояла на остановке и листала ежедневник. Добравшись до нужной страницы, она нашла в списке фамилию Укропчика, провела по ней длинную волнистую черту и начала читать дальше:

— Кинза Ашот Давыдович, гурман и ценитель оперы — оставлю на вечер. Пастернак Евгений Валерьевич, музейный работник и гид, при этом действительно правнучатый племянник — на воскресенье. Огуреев Леонид, тренер юношеской сборной, — занятия понедельник-среда-пятница — временно отпадает. Патиссон Семен Иосифович, доцент университета Патриса Лумумбы — что-то нет настроения. Морква Иван Кузьмич, капитан дальнего плавания — все еще в рейсе. Бузинов-Киеводядькин Антон Денисович, рядовой банковский работник… — Тут Петрушкина задумалась, примерила на себя фамилию — Ульяна Игнатьевна Бузинова-Киеводядькина — и повела пальчиком в конец строчки, где был записан телефон. — Ну что ж, сегодня еще вполне успею навестить Центробанк! — сказала она решительно и захлопнула ежедневник.

День восемнадцатый

Нет, так нельзя.

Я опять нажралась вчера вечером. Как свинья.

Пока я писала свой рассказ и переживала за Петрушкину, съела два бутерброда с колбасой, два с сыром, три с красной икрой и две последних овсяных печенюшки.

Меня пучило всю ночь, и снились свиньи и курицы. Свинья кормила поросят. А курица была одна. Я ее кормила каким-то пшеном.

Открыла сонник: «Видеть во сне свинью с поросятами означает, что судьба будет благосклонна к вам и не станет чинить препоны в ваших начинаниях… Увиденная во сне курица обещает прибавление семейства».

Ну и как это понимать?

Допустим, с поросятинкой все понятно — я похудею и очень скоро. А вот прибавления семейства? От кого?

Я требую сказать, от кого! Чтобы к отчеству подобрать красивое имя для ребенка.

Например, отчество Сергеевич/Сергеевна прекрасно звучит, и к нему подойдет любое имя. Поэтому будем надеяться, что моим мужем и отцом моих детей будет именно Сергей.

Анька проснулась рано, сразу плюхнулась в бассейн и долго плескалась, напевая мотив «Ностальджи».

— Влюбилась, что ли? — спросила я у нее, села на край бассейна и опустила ноги в воду.

Анька сменила брасс на кроль, потом подплыла ко мне, обрызгала мне всю пижаму и поинтересовалась:

— А между прочим, у тебя есть красивое белье?

— Есть. У меня есть стринги с поросятами и еще одни, почти ручной работы, с надписью «Я твоя малинка».

Анька уселась возле меня, подняла лицо к небу, зажмурилась и сказала:

— В таком случае, даже если ты и найдешь мужчину своей мечты, то в тот же момент, как он увидит твое белье, ты его потеряешь.

— Да ладно тебе! Мы летим в Кейптаун не для того, чтоб демонстрировать нижнее белье.

— Но ведь это может случиться, — предположила Анька.

— Не так быстро. По крайней мере, у меня. Сергей — очень серьезный человек, и мне кажется, что до постели у меня еще есть куча времени.

— Куча — это сколько? Год? Два? Три?

— Ну… месяц точно.

— А если он тебя захочет? Ты только представь себе. Вот прилетаем мы в Кейптаун, заходим в дом Альберта, расходимся по своим спальням, и тут ночью стук в дверь: «Лара, мне надо с тобой поговорить. Открой, пожалуйста, дверь». А Лара стоит, глотает слезы и отвечает: «Я не могу, Сережа. У меня стринги с поросятами».

— Предлагаешь купить мне красные трусы?

— Да. И лифчик тоже.

— Тогда поехали.

Для начала мы решили пойти в крутой магазин французского белья.

— Цены, конечно, космические, — шепотом сказала Анька.

— Да чего ты шушукаешься? Тут все равно никто нас не поймет. Можно орать во всю глотку: «Паршивый магазин!»

— Ладно тебе. Смотри, какое красивое. И красное.

— Да за такие деньги я накуплю себе сто пар стрингов.

— С поросятами? — спросила Анька.

— Можно в цветочек.

— Ага. В АленькОй. И к ним чудовище еще прилагается. Да?

— Я не буду покупать белье за такие бешеные деньги. Пойдем в другой магазин!

Уходили мы гордо, всем своим видом показывая, что мы — жены миллиардеров и такое дешевое белье не носим.

Пошли, как задрипанные домохозяйки, в китайский магазинчик.

Вот! Там было то, что нужно. Цены: двадцать-тридцать баксов, и в основном товар только красного цвета.

К нам сразу подбежали две китаёсочки и, посмотрев на меня, спросили:

— Big or very big?

Хоть мой английский и на нулевом уровне, но их бред я прекрасно поняла.

— Хорошее начало, не правда ли? — спросила я у Аньки. — Я что, действительно выгляжу на «вери биг»?

Анька засмущалась и начала рассматривать витрину с обувью.

— OK. Medium, — сказала китаёска и принесла мне белье среднего размера.