Комонс

– Жаль, конечно, что мои напортачили. – задумчиво говорит генерал. Есть у него такая манера – резко менять тему разговора, не давая собеседнику времени перестроиться. – Да и я хорош – мог бы получше проинструктировать, такой подход просмотрел, не учёл… А на ребят обиды не держи: их, видишь ли, готовили несколько по другому профилю, как аналитиков, оперативная и боевая подготовка только базовая, основы. Но других людей у меня, извини, нет.

– А как же Карменсита? – спрашиваю. Есть у дяди Кости такая манера: резко менять тему разговора, не давая собеседнику времени перестроиться. – Она что, тоже… аналитик?

Слабо представляю себе пылкую кубинку за письменным столом, изучающей оперативные сводки и газетные вырезки.

– Ты нашу Кармен не замай. – серьёзно говорит двоюродный дед. – Она барышня серьёзная, с биографией, не смотри, что всего на четыре года тебя старше. Кстати, давно собирался предупредить: если решишься при ней заговорить о Че – будь осторожен, можно ненароком и по ушам схлопотать.

– Это ещё почему? – удивляюсь. – Она его, что, не любит? А я-то думал, что Че Гевара у кубинцев вроде идола…

– Так и есть. Но тут такая загогулина: матушка Карменситы в шестидесятом году была переводчицей при нашей делегации на открытии в Гаване советской выставки достижений науки, техники и культуры. Делегацию, помнится, возглавлял Анастас Иванович Микоян… Сама-то Эстебания – это имя матери Кармен – чистокровная испанка. Родители её республиканцы, бежавшие в Союз после победы Франко. Там-то, в Гаване, она с Че и познакомилась. Что у них было на самом деле, я не знаю, но через девять месяцев после возвращения с Кубы, Эстебания родила дочь. Ну и, сам понимаешь, пошли слухи. Теперь, стоит только намекнуть нашей красавице на это обстоятельство, она сразу съезжает с катушек и кидается защищать поруганную честь матери. У неё ведь есть и законный отец – тоже кубинец, дипломат, состоял при посольстве в Москве, недавно умер от рака. Они тогда же, в шестидесятом поженились, так что, сам понимаешь, возможны оба варианта.

Киваю, едва сдерживая ухмылку. Вон оно как: очаровательная Карменсита – незаконное дитя самого Команданте Че Гевары? Дивны дела твои, Господи…

…понять бы теперь, зачем он это мне рассказал? Дядя Костя ничего не делает просто так, с этим я уже успел смириться…

– Кстати, я велел и Толе и Кармен прочитать твою книжку. – снова меняет тему генерал. – И остальным ребятам из нашей группы тоже. Ту, о мальчишках, Вторжении и Десантниках.

– Там же не о настоящих, а о придуманных. – говорю. – На самом деле, всё совсем не так было, я же рассказывал…

– Не суть… – отмахивается дядя Костя. – Пусть овладевают терминологией – вы же ею пользуетесь, как я понял? И не просто так, под роспись о неразглашении.

– Это ещё почему? Обычная книжка, детская, вышла солидным тиражом…

– Не скажи, не скажи… – он покачал головой. – Представь, что кто-то узнает, что сотрудники одного узкого подразделения в структуре Конторы одновременно взялись читать не самого известного фантаста – причём, одну и ту же книгу?

– Ну… не знаю. А кому это может быть интересно?

– И я не знаю. И выяснять не собираюсь. И так мы в этом деле светимся, как новогодние ёлки…

Ужин подошёл к концу. Карменсита, было, дёрнулась убирать со стола, но генерал пресёк её порыв, постучав вилкой по краю чашки.

– Имею сообщение. – Голос его звучал непривычно сухо и официально. – Группу, совершившую нападение на дачу, удалось обнаружить и ликвидировать. Кстати, спасибо Евгению – если бы не его подранок, на это ушло бы куда больше времени. А так, мы его вычислили и сумели взять.

Женька кивнул. Он, как и затаившийся в подсознании «Второй», несколько недоумевал – дядя Костя за весь день ни словом не обмолвился о захваченном Десантнике.

– А двое других? – спросил Аст. – Их же трое ушло, верно?

– Трое. – не стал спорить генерал. – К сожалению, ещё двоих живыми взять не удалось – отстреливались до последнего, а у моих людей не та подготовка. Зато пленник оказался старшим группы и уже поведал нам немало интересного. Так что, ребята, опасности, можно считать, нет, можете с чистой совестью отправляться по домам. Собирайтесь, отсыпайтесь, а завтра с утра и поедем.

– Что, и в школу сможем ходить? – недоверчиво спросила Милана.

– Ну, разумеется! У вас каникулы когда заканчиваются, послезавтра?

Все трое одновременно кивнули.

– Вот и хорошо. За вами присмотрят, конечно – ненавязчиво, в полглаза, вы и не заметите. Но пусть это вас не беспокоит, опасности, как я уже говорил, никакой, всего лишь штатная мера предосторожности.

Услыхав, что «заточение» подошло к концу, ребята повеселели, но Женька всё же, заметил, как хмурится Милада. Она, конечно, давно поняла, что это за Контора, в которой служат гостеприимные хозяева – и особой радости по этому поводу, конечно, не испытывает. Ну, разумеется, подсказал из тины «Второй» – родители собираются в эмиграцию, и можно представить, что они налили в уши единственной дочке…