Компания

– Ева права. Ходишь на работу каждый день и почти никого не знаешь. Едешь в лифте с людьми, и без понятия, как половину из них зовут. Говорят, компания – одна большая семья, а для меня они незнакомцы. Даже знакомые – вы, Элизабет, Роджер, – разве я знаю, какие вы? То есть я хочу сказать, вы мне нравитесь, но ведь мы говорим только о работе. Я как-то попыталась объяснить сестре всю важность того, что Элизабет съела пончик Роджера, а она подумала, что я чокнулась. И я, знаете, с ней согласилась. Дома я сама понять не могу, почему это так важно. Потому что дома я другая. Уходя отсюда вечером, я чувствую в себе перемену. Как будто что-то переключается в голове. А вы и не знаете – вы знаете только, какая я в рабочее время, и это ужасно, потому что в нерабочее я, по-моему, лучше. Я сама себе не нравлюсь в рабочее время. Интересно, это только со мной так? Или все люди на работе одни, а дома другие? А если да, какие они на самом деле? Мы никогда не узнаем. Мы общаемся только в рабочее время.

– Господи, – говорит Фредди, – так это Элизабет съела пончик?

Холли прикусывает язык.

– Я имела в виду, что Роджер так думает.

– Ты по-другому сказала.

– Я оговорилась. – В голосе Холли прорезывается тревога. – Ты меня неправильно понял.

– Зачем она взяла этот пончик? – интересуется Джонс.

– Слушайте, если вы проговоритесь, Элизабет сразу поймет, что это я.

– Ладно-ладно, – кивает Фредди. – Все останется между нами.

– Это случилось под влиянием момента. Ну, проголодалась она, с кем не бывает. Ничего личного. Пожалуйста, обещайте сохранить это в тайне. – Лицо у Холли озабоченное, над бровями волнообразная черточка.

– Конечно, – говорит Джонс. – Правда ведь, Фредди?

– Да-да. – Фредди облизывает губы. В знании – сила, а он только что отхватил сочный ломоть этого самого знания.

Холли все еще нервничает.

– А насчет двух людей в одном я тебя понимаю, – говорит Джонс.

– Да? – В ее глазах загорается надежда. – Может, это со всеми так?

Оба смотрят на Фредди.

– А? – вздрагивает он. – Да не скажу я Роджеру про пончик, чего вы.

* * *

К концу октября производство слухов идет на спад. Без новой информации о слиянии они циркулируют вхолостую, делаясь все причудливее. Предел всему кладет сообщение, что администрация хочет сократить отдел кадров. Кто же в такое поверит? Атмосфера ужаса и полного неведения, присущая здоровым слухам, рассеивается, уступая место тихой паранойе. Воображаемые сведения ревностно приберегаются про себя. Под конец дня, когда снимаются с вешалок пиджаки и защелкиваются кейсы, в прощальных словах сквозит подозрение – вдруг коллега что-то скрывает? Каждый прикидывает, что может ждать его завтра и сколько дырок вскоре появится на кнопочной панели лифта.

* * *

Джонс болтается в вестибюле под программой компании. Это вошло у него в привычку: он надеется встретить Еву после работы, но пока еще ни разу не встретил. Официально она числится секретарем на контроле, но практически все время отсутствует – вся работа по приему посетителей ложится на Гретель. Еву он видит в «Альфе» по утрам, иногда в мониторном зале, но всегда при посторонних типа Блейка Седдона. Между тем ему просто необходимо повидаться с ней глазу на глаз и обсудить кое-какие вопросы, поднятые во время бейсбольного матча.

Он готов уже сдаться, когда слышит перестук каблучков.

– Джонс! – Ева улыбается ему еще издали. – Мне так и показалось на мониторе, что это ты. Что делаешь?

– Тебя жду, – без утайки брякает он, ободренный ее улыбкой. – Подумал, что ты, может, не откажешься выпить.

– Отличная мысль.

– Ну и славно. – Теперь уже он ухмыляется до ушей, как дурак.

– Сейчас только освежусь чуточку и приду. – Она удаляется в сторону туалета.

Джонс, заложив руки в карманы, покачивается с носка на пятку.

– Пока, – говорит кто-то, пугая его. Фредди.

– Пока, до понедельника. – Он провожает взглядом выходящего на улицу Фредди, потом бросает взгляд на пустой контрольный стол и с ужасающей ясностью осознает, что будет, когда Фредди узнает, что между ним и Евой что-то есть. Картина грядущей катастрофы замораживает кровь в его жилах.

– Ну вот. – Ева берет его под руку, сияя улыбкой. – Пошли. Я знаю одно местечко.

* * *

Она привозит его к низкому, неопределенного назначения зданию у залива. Джонс тысячу раз ездил мимо и никогда не задумывался, что здесь может быть. Оказывается, бар – до того стильный, что постарался избавиться от всех отличительных признаков бара. В пятницу, в шесть вечера, он весь залит оранжевым солнцем, а столько пар дорогой обуви в одном месте Джонс еще никогда не видел. Ева пробирается с коктейлем сквозь толпу, улыбаясь и приветствуя всех подряд. Джонс следует за ней на балкон, где давка превращает беседу в медленный танец.

– Секс на пляже, – говорит она.

– Извини?

Ева, поднимая темные очки на лоб, показывает ему коктейль.

– А-а. – У него самого скотч. Пусть она подольше пьет этот «секс на пляже» или все равно что – ему надо набраться мужества, чтобы напомнить ей о словах, сказанных той ночью в его постели.