Компаньонка

В ванной тоже было окошко, выходившее в вентиляционную шахту, а стены почему-то кроваво-красные. Да хоть в оранжевую полосочку, подумала Кора, главное – ванна. Она разулась и просунула голову в спальню:

– Душа моя, я приму ванну. Если надо, могу тебя пропустить.

– Нет, мне не надо. Идите. – Луиза включила вентилятор. – Только не очень долго. Скорей бы куда-нибудь пойти.

Кора в дверях обмахнулась ладонью.

– Есть хочешь? – Вода в ванной шумела, и Кора тоже повысила голос. – Вроде мы в поезде плотно поужинали.

– Нет. Я не голодная. Давайте поедем на Таймс-сквер. На метро!

– Ох, Луиза. – Кора покачала головой. Она ужасно устала. В поезде были удобные полки, с занавесями, со взбитыми подушками, но ей было неуютно в соседстве с незнакомцами, да и тряска мешала. Так что она не выспалась.

– Вы, наверное, устали. – Луиза поправила декольте. – Ладно. Принести вам что-нибудь?

Кора воззрилась на нее. На улице кто-то завел машину. Луиза тоже посмотрела на Кору, улыбаясь так, будто сказала что-то вполне очевидное.

– Уже совсем темно. – Кора кивнула на окошко спальни, в котором, кроме вентилятора, было видно только глухую кирпичную стену футах в шести. – А у тебя завтра первый урок.

– Да он аж в десять начинается. Все будет в порядке. – Луиза проскользнула в ванную мимо Коры, глянула в зеркало – кратко, но одобрительно. Красивая. И не вспотела совсем. В комнатах душно, они долго ехали, но Луиза будто и не вспотела, и не устала, и даже не запылилась с дороги. Она осталась в туфлях на высоких каблуках. Кора свои уже сняла, и в зеркале они оказались одного роста.

– Луиза, – вздохнула Кора, готовясь к противостоянию. Теперь его точно не избежать. Она посмотрела, сколько воды набралось в ванну. – Прости. Но я не разрешаю тебе гулять одной.

Луиза больше не улыбалась. Она глубоко вздохнула, опустила голову и вернулась в спальню.

– Я недалеко. Прогуляюсь по окрестностям, и все. Не волнуйтесь, не убегу.

– Я не могу отпустить тебя одну. Никуда. – Кора прислонилась к косяку. – Думаю, ты и сама это понимаешь.

Луиза посмотрела на нее исподлобья. Похожа на быка, подумала Кора.

– Ничего я не понимаю. – Луиза встала между кроватью и гороховой стеной и скрестила руки на груди. Кожа в декольте покраснела. – Я не знала, что я в тюрьме. А в чем тогда мое преступление? В чем конкретно меня обвиняют?

Кора потерла глаза. У нее не было сил на глупые споры. И вообще, если она сейчас же не снимет корсет, то лопнет, как разваренная сосиска.

– Да, я голодная. – Луиза вскинула голову. – Только сейчас поняла. Вы купайтесь, а я обойду вокруг квартала и посмотрю, где тут можно поесть. Я мигом.

– Если правда хочешь есть, хорошо, я надену туфли и мы пойдем вместе. По дороге сюда я видела закусочную, и она была еще открыта. Кажется, в нашем квартале. А завтра сходим на рынок и купим съестного.

Луиза цокнула языком и завела глаза к потолку.

– Какой идиотизм… Я просто пройтись хочу. Зачем обязательно меня пасти?

Кора тоже посмотрела на потолок. Там была протечка, напоминавшая кроличью голову.

– Чтобы тебя защитить.

– От чего?

Ну сколько можно, проходили ведь уже. Кора покачала головой. Нет, хватит потакать этой Луизиной игре в глупышку. Задает наивные вопросы, получает ответы и смеется над ними или опять что-нибудь спрашивает.

– От чего меня защищать, Кора? Вдруг кто-то в Уичите плохо обо мне подумает? Вдруг приятели будущего мужа узнают и разнесут? – Она улыбнулась и потрясла головой. – Здесь это абсолютно неважно. Никто не знает, кто я такая. – Луиза приложила ладонь к щеке и захлопала ресницами: – Подумать только! Я могу одна пройтись по улице и все же надеюсь когда-нибудь выйти замуж!

– Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловали?

Девчонка замолчала. Она явно испугалась. Коре стало приятно: вот и ей удалось шокировать Луизу. Кора стояла в дверях ванной, шевеля пальцами ног, и плитка сквозь чулки холодила ей пятки.

– Я так поняла, Луиза, что тебе нравится откровенность. Так что я буду с тобой вполне откровенна. Извини, если я тебя смутила, но – да, отчасти именно поэтому я не могу тебя выпустить одну в ночь в незнакомом городе, да еще в такой блузе.

Луиза, надув губы, как злой ребенок, осмотрела себя и потеребила край декольте.

– И эта твоя склонность знакомиться с кем попало. Мужчины тебя угощают и думают, что тебя можно увести за угол. Ты не очень-то разборчива в знакомствах. – Кора положила саквояж на кровать, открыла и вынула длинную хлопковую ночную сорочку. – Честно: если с тобой случится что-нибудь нехорошее, мне будет очень трудно представить дело так, будто ты совсем-совсем не виновата.

Пьяные голоса, мужской и женский, запели внизу на улице: «Ах этот Бауэри, Бауэри! Я больше туда ни ногой!» Мужчина выкрикнул что-то невразумительное, и женский смех потонул в шуме машин.

– Хорошо, – спокойно сказала Луиза, глядя Коре в лицо, словно запоминая его. – Я останусь.

Кора кивнула. Жаль, что приходится так жестко. Но, видимо, мягче с ней нельзя – иначе не будет слушаться.

– И если ты все-таки хочешь есть, я могу…