Компаньонка

Мари быстро юркнула за ширму и, понизив голос, произнесла:

– Войдите.

Вошла горничная Лизи.

– Доброго дня, ваше благородие.

Лизи удивилась, увидев вместо графини молодую княжну.

– Барышня, и вы тут?! Я принесла платья для графини, по распоряжению управляющего, для сегодняшнего вечера. Графиня?

– Я здесь, Лизи.

Послышался хриплый голос из-за ширмы.

– Вам бы примерить его?

Лизи решительно направилась к ширме, но путь ей преградила Кити:

– Лизи, графине нездоровится. Ты оставь платья и ступай. Я сама помогу графине.

– Как прикажете, ваша светлость.

Лизи присела в почтении и быстро удалилась.

Мари выглянула из-за ширмы и увидела на кровати два шикарных платья. Кити стояла рядом и аккуратно расправляла кружева и складки.

– Посмотри, Мари, это мамины.

– Думаю, если я их надену, твой отец будет не в восторге… Твоя мама одевалась как королева.

– Ты уверена, что хочешь поехать в этом?

Кити кивнула на темно-синее бархатное платье, что висело на ширме. Видимо, подготовленное к вечернему выходу в театр.

– Даже обсуждать не буду своё решение.

Мари подошла к кровати и аккуратно сложила роскошные платья погибшей княгини.

– А у тебя? Какое платье у тебя? – поспешила сменить тему Мари.

– Полная противоположность твоему, – с улыбкой ответила Кити. – Это и не важно…

– Да. И что же важно для молодой особы в этот день?

Кити мечтательно вдохнула и заломила руки.

– «Соловей»!

Мари закатила глаза.

– Так. Все утро о соловьях. Что же за птица такая, этот «Титулованный соловей»?

И тут Кити дала волю своим мыслям и фантазиям:

– Кто-то говорит, что он принц! И так как ему нельзя, что бы его узнали, он в маске.

– О… – многозначительно заметила Мари.

– Некоторые говорят, что он носит титул герцога, – продолжала Кити. – И у него разбито сердце, и поэтому, когда он поёт, у женщин, которые слушают, тоже разбиваются сердца.

– Мы не будем его слушать! Зачем нам такое?!

– Ну не ёрничай. Его голос так прекрасен, в его словах столько чувственности, и сам он так красив…

В дверь вновь постучали, прервав страстную речь Кити. Девушка так разозлилась, что, не сообразив, выпалила:

– Да войдите же!

Глаза Мари расширились от ужаса, когда дверь стала открываться. Мари в последнюю секунду успела укрыться за своей ширмой. А Кити так и осталась стоять, поражённая своей глупостью.

В спальню вошла кухарка Неёла Ануфриевна в сопровождении лакея. Тот нёс тяжелый поднос.

– Госпожа плохо себя чувствует? – поинтересовалась кухарка.

Ей ответил голос графини из-за ширмы

– Я плохо спала, мигрень. Я немного отдохну, и к вечеру пройдёт.

– Оставлю вам завтрак, госпожа.

Кухарка махнула лакею, и тот поставил поднос на чайный столик у окна.

– Кити, пойдём, нечего тебе тут. Пусть мадам отдохнёт.

Кити отчаянно замотала головой:

– Няня, я должна…

Её прервал строгий голос графини:

– Вы, барышня, должны составить отцу компанию за столом. Благодарю за заботу. Вечером увидимся. А вам предстоит много дел до вечера…

Кити тут же согласилась и пошла к выходу из спальни.

– Конечно, графиня. Отдыхайте.

Наконец Мари осталась одна. Она вышла из-за своего укрытия и закрыла двери на ключ. Это её расслабило, и Мари упала на кровать, широко раскинув руки.

Утро выдалось насыщенным. Мари лежала и смотрела в потолок. Она впервые задумалась о последствиях своего «маскарада». Это, так или иначе, был обман. Что же будет, если её обман раскроет князь?

Мари тряхнула головой, отгоняя плохие мысли, и сладко потянулась, блаженно улыбаясь.

***

Все ночи князя были похожи одна на другую, и каждую он переживал с трудом. Он маялся бессонницей и засыпал лишь под утро, измученный мыслями и воспоминаниями. Вследствие этого и дни князя начинались одинаково – плохо. По утрам он всегда прибывал в дурном расположении духа. Вот и теперь он сидел за обеденным столом и, уставившись в одну точку, средним пальцем пережимал пульсирующий висок.

Из подобного состояния его вывел вежливый кашель управляющего за спиной.

– Да, Гордей, – прикрыв глаза, произнёс князь.

– Ваша светлость, не сочтите за бестактность, я имею разговор в отношении графини Валевской.

– Лимонная кляча не влезла в платья княгини?

– Отнюдь.

Гордей посмеялся шутке князя и чуть склонился, понизив голос до шёпота:

– С платьями всё как раз хорошо… В том числе и этот момент навёл меня на мысль, что графиня…

Двери в зал распахнулись, и появилась Кити.

– Bonjour, papa1.

– Bonjour, mon Ami2.

Кити с сияющей улыбкой подошла к отцу и поцеловала его.

– Comment allez vous? – поинтересовалась Кити у отца.

– Merci, mon cher, tout va bien.

Кити обратила внимание на управляющего, который отодвинул для неё стул рядом с отцом. Кити присела за стол.

– Notre majordome est dr^ole quand il ne comprend pas un mot.

Князя это замечание позабавило.

– Beau rire, mon ange.

Князь взял руку дочери и поднёс к губам.

– Etes-vous pr^et? Serez-vous la plus belle au th'e^atre?

– Oui, papa! Je promets.

Князь долгим взглядом смотрел на Кити. Его малышка выросла и превратилась в прелестную особу. Князь улыбнулся своим мыслям, но что-то спугнуло его улыбку.

– Kitty, tu as d'ej`a appris quelque chose de ton mentor.

– Alors Quoi?

– L’odeur monstrueuse de citron3!