Компаньонка

К этому времени Уичита сильно изменилась. За два года население удвоилось: авиазаводы нанимали все новых рабочих, их нужно было кормить, одевать и размещать. Светофоры замигали быстрее, на улицах стало шумно. Появились пробки, на почте стояли длинные очереди, и, даже когда у Коры были все талоны, походы на рынок длились вдвое дольше прежнего. По городу летал мусор, потому что городские службы перегружены, телефонная станция в середине дня постоянно занята. Но атмосфера была бодрая, все понимали, что город и его новых жителей объединяет великая цель: денно и нощно, ежечасно, небо должно гудеть от новых бомбардировщиков «боинг».

У Коры прибавилось дел. Больше народу в городе – больше незамужних матерей; впрочем, город тоже разбогател, и Кора твердо намеревалась употребить часть денег на нужды Доброго дома. Она собрала средства на строительство нового крыла, и уже через неделю после окончания работ все комнаты были заняты. Женщины пели одну и ту же печальную песню: мол, жениха убили на войне. Кора понимала, что некоторые врут, потому что патриотический секс до брака казался делом хоть и предосудительным, но отчасти и благородным. Она, однако, кивала и слушала: пусть рассказывают что хотят, – Кора делала вид, что верит всем. Кое-кто говорил правду. Кора видела в окнах флаги с синими звездами и с золотыми – звездами скорби. Сын Труди Томас погиб в Северной Африке; племянник Уиннифред Фитч пропал без вести на Филиппинах. Кора каждый день радовалась своей удаче: Говард по-прежнему адвокатствовал в Хьюстоне, Эрл работал врачом в Сент-Луисе. Им исполнилось по тридцать восемь. Молодость ее сыновей пришлась на короткий мир между войнами.

Поэтому Кора ничего не заподозрила, когда Эрл в октябре 1942 года сообщил, что взял в больнице несколько дней за свой счет и собирается в Уичиту. Он сказал только, что хочет повидать родителей, дядю Йозефа и малютку Грету, которая уже выросла и сама стала мамой. Ну и, может быть, кого-нибудь из старых друзей и учителей тоже. Не буду ждать праздников, написал он, приеду один – дети в школе, мама останется с ними. Кора и Алан обрадовались, хотя визит Эрла означал некоторые неудобства. С тех пор как Грета уехала в колледж, они – а также Йозеф и Реймонд – привыкли вести себя в доме гораздо свободней. Правда, Грета успела вернуться в Уичиту, но вышла замуж за школьного учителя и родила девочку; их семья жила в бунгало в пяти кварталах от Коры. Грета обычно приходила без звонка, так что некоторые предосторожности все же соблюдались, но не такие, как раньше. Поздней ночью, когда запирались двери дома, Кора и Йозеф без опаски заходили друг к другу. Реймонд тоже появлялся чаще, хотя по-прежнему отбывал до десяти вечера, чтобы соседи ничего не заподозрили, а то кое-кто уже добродушно замечал Коре, как мило с ее стороны привечать холостяка, чтоб он хоть немного ощутил прелесть семейной жизни.

Разумеется, ради Эрла можно было и потерпеть. Он гулял по городу, играл в покер с приятелями по колледжу, навещал места, где раньше любил бывать с Говардом. Каждое утро, к большому удовольствию Коры, завтракал дома, как всегда дружелюбно общался с Йозефом и Корой, играл с дочкой Греты. Разве что был чуть тише обычного, но Кору это не беспокоило. Однажды вечером Эрл с отцом пошли гулять на реку, и Кора умилилась, глядя, как они удаляются рядышком по улице – отец и сын, такие похожие.

Только в последний день она узнала, зачем же он приехал. Алан и Йозеф ушли на работу, и они с Эрлом остались одни. Кора читала на веранде; Эрл вышел и сел рядом на скрипучие качели. Кора вдруг заметила, как прекрасен этот день: солнечный, с легким ветерком, листья на большом дубе только-только начали краснеть. В том году часто шел дождь, и у ворот выросли красивые подсолнухи.

Кора закрыла книгу и улыбнулась сыну. Скоро он уедет, она еще успеет начитаться. Но Эрл не улыбнулся в ответ, и Кора почуяла неладное. Она посмотрела ему в глаза, мягкие и задумчивые, как у Алана, и Эрл сообщил ей свое твердое, взвешенное решение: в Европе не хватает врачей, и в такие времена он не может оставаться в стороне, он же хирург. Кора замотала головой, но Эрл был непреклонен. Они с Бет уже все обсудили. Он записался добровольцем, будет военврачом в пехотной части. Уедет через месяц.

– А дети? – Кора впечатала каблуки в пол. Качели остановились. – Эрл. Подумай. Ведь ты отец.

Эрл спокойно смотрел на нее, будто знал все, что она может сказать, предвидел любой аргумент, словно они уже тысячу раз это обсуждали.

– Я поговорил с семьей. И с Бет, и с детьми. Они всё понимают.

– А что тебя убить могут, они понимают? Ты с ума сошел. – Ее голос дрогнул. Только не флаг со звездой. Она попыталась успокоиться. Ей тоже не следует сходить с ума. – Хорошо, что ты хочешь помочь. Но ты можешь помогать и в Сент-Луисе. В стране тоже нужны врачи. Раненые солдаты ведь возвращаются домой? Так и помогай им! Ты считаешь, это благородно – оставить жену с детьми одних?

Эрл пожал плечами:

– Другие ушли, а я буду в тылу отсиживаться? Думаешь, у них детей нет?