Компаньонка

Она чуть язык себе не прикусила, выпалив эти слова. Не иначе, бренди действовал. А еще секундой позже Грейси Колмен ужасно захотелось забиться в кресло с ногами и зажмуриться.

Чтобы не видеть того, как исказилось красивое, породистое лицо Дэвида Стила, как плеснула из серых глаз тоска, смешанная с яростью…

— Простите… я не должна была…

— Все в порядке. Вы очень точно перечислили весь набор. Так могло бы быть, если бы я не подкачал в последнем пункте.

— Слушайте, я вовсе не хочу совать свой нос…

— Вы приехали в этот дом, Грейси. Вы живете под этой крышей. Вы имеете право знать обо всех обитателях… тем более то, что никакой тайны не составляет.

Женщины, разумеется, были. В юности я пережил пару умопомрачительных романов, после каждого из которых клялся самому себе, что больше никогда никому свое сердце не доверю. Однако самое потрясающее ждало меня впереди…

— Дэвид! Пожалуйста, не надо. Я умру от смущения.

— Простите, Грейс, но вы сами выпустили джинна из бутылки. К тому же Кларисса абсолютно права — вы располагаете к доверию.

— Это слишком личная тема, а мы с вами… мы с вами…

В мгновение ока Дэвид Стил очутился возле нее и с силой выдернул Грейс из кресла. Она настолько опешила, что не сопротивлялась, и теперь просто висела в нескольких дюймах от пола, беспомощная и смущенная, одновременно мечтая о том, чтобы оказаться в сотне миль отсюда, и о том, чтобы эти мгновения растянулись на вечность.

Он оказался очень силен. Он держал ее на весу без всякого напряжения. И он очень странно на нее смотрел.

Сначала она думала, что рассердила его своим дурацким и бестактным замечанием насчет женщин, затем — что этим замечанием затронула какие-то болезненные струны в его душе, но Дэвид Стил смотрел на нее спокойно и нежно, так нежно, что сердце Грейс плавилось, словно кусок льда на ярком солнце…

Дэвид Стил произнес тихо и очень спокойно:

— Кроме того, есть и еще причина. Под маской бездушного сноба и высокомерного миллионера-аристократа скрывается довольно неуверенный в себе мальчишка с огромным комплексом неполноценности. Я всю жизнь боялся, что обо мне могут подумать дурно, и именно поэтому предпочитаю обо всех своих скелетах в шкафу рассказывать сам и без утайки.

— Вы… всем о себе рассказываете?

— Разумеется, нет. Только близким. Или тем, кто мне дорог.

С этими словами хозяин Мэнор-Стил, так и не поставив Грейс на пол, привлек ее к себе и впился в полураскрытые розовые губы страстным поцелуем.

Это было сродни удару грома. Извержению вулкана. Удару по голове из-за угла. Бог его знает, чему еще. Все мысли — то есть вообще все, имеющее отношение к мыслительному процессу, — в Грейс умерло. Остались только эмоции и инстинкты. Освобожденные от оков разума, они забили таким мощным и чистым ключом, что девушка в один момент сама превратилась в грозу, и вулкан, и бурю. Она обхватила Дэвида Стила за шею и яростно ответила на поцелуй, совершенно не задумываясь более о том, прилично это, или неприлично.

Незамутненная, огромная волна страсти захлестнула ее с головой. Грейс закрыла глаза и отдалась на волю этой волны, несущей ее не то в пропасть, не то к вершинам блаженства…

Дэвид Стил сам не знал, что это будет так здорово. Черноволосая фея с васильковыми глазами была хрупкой и нежной, но в то же время гибкой, словно стальной клинок, упругой, теплой, ароматной, податливой, восхитительно гладкой, округлой, звонкой… Годились любые определения.

Он сжимал Грейс Колмен в объятиях и в этот момент совершенно точно знал: ничего другого ему не нужно.

В этот самый момент неожиданно резко распахнулась дверь, и пронзительный голосок Клариссы Стил разнесся под сводами фамильной библиотеки:

— Дэйви, я не могу заснуть, у меня мышь под крова… ай! Вероятно, я не ко времени?

Дэвид вздрогнул и машинально разжал руки, Грейс вскрикнула и опрометью бросилась вон из библиотеки, мимо Клариссы и маячившего за ее плечом Стенли.

Маленькая тетушка потупила глазки. Племянник усмехнулся, вздохнул и сказал:

— Ладно, Кларисса, пойдем выгоним твою мышь.

7

Мышь не была поймана, но, вероятно, была сильно напугана, и четверть часа спустя Дэвид смог вернуться в библиотеку, вернее, бежать в библиотеку, потому что тетушка, избежав опасности со стороны гипотетической мыши, принялась извиняться и проклинать собственную бестактность с таким жаром и красноречием, что Дэвид натуральным образом покраснел.

У двери Грейс он немного потоптался, не решаясь постучать. Ни звука не доносилось из комнаты, свет не пробивался из-под двери, и Дэвид с тяжким вздохом отправился вниз.

Теперь, сидя в удобном глубоком кресле, он осторожно нюхал кончики пальцев, еще хранящие аромат тела Грейси Колмен, улыбался, хмурился, не сводил глаз с огня — вспоминал.

Почти пятнадцать лет назад он вернулся в родной дом после долгих лет учебы. Отца он нашел здорово постаревшим, Клариссу — абсолютно не изменившейся.