Компас чёрного капитана

Это были чужие люди. Непонятные. Но я наблюдал за ними с той же страстью, с которой измученный путник грызёт обманчивый лёд, не зная, что тот всё равно не утолит сумасшедшей жажды.

Так интересно было предстваить себя в роли случайных гостей, для которых мой родной Кассин-Онг, – место, где прошла вся моя жизнь, – лишь маленькая точка на огромной карте. Далёкое захолустье, о котором они пару дней назад могли и не знать.

Такие мысли будоражили мой разум. Чем я хуже этих людей? Быть может, и я когда-нибудь в компании с красавицей буду сидеть в незнакомом трактире незнакомого города, а из тёмного угла за мною будет наблюдать местный мальчуган, только-только обзавёдшийся хоть какой-то мечтой.

Где-то ближе к началу ярмарки над цирком загорелись разноцветные огни. Яркие гирлянды опутали гигантский ледоход, а перед вгрызшимися в лёд гусеницами веселились уже знакомые нам акробаты, развлекая собирающийся народ.

Вместе с цирком путешествовало множество разного люда. Были здесь и хмелевары, были и инструментарии вроде наших. Ткачи, торговцы экзотическими товарами, например чучелами южных животных, зельеделы… Цирк окружили небольшие ледоходики, предлагающие воспользоваться их услугами прежде, чем хозяин огромного корабля объявит о начале выступления и разрешит подниматься на верхнюю палубу.

Кое-кто из чужаков просто бродил по нашей деревне, искренне удивляясь домам, расположенным на высоких, упирающихся в полозья сваях. Казалось, приезжих поражало всё – от навесных дорожек, объединяющих наши жилища в единую паутину, до кажущихся брошенными ледоходов, среди которых хватало судов, не отходивших от причалов уже несколько лет.

Ту загадочную группу людей я отметил случайно. Трое мужчин и две женщины тем отличались от прочих гостей, что смотрели на нас, жителей деревни, без любопытства. Не указывали пальцами, не хихикали в ладоши над нашим произношением и нашими одеждами.

Они были вежливы, добры и милы, громко смеялись и, вроде бы, веселились. А одна из девушек, очень красивая, с ярко-рыжими волосами – подарила мне леденец. Её спутники странно улыбнулись такому широкому, на мой взгляд, жесту, но ничего не сказали.

Один из них сильно мне не понравился. Это был крепкий бородатый мужчина лет уже около сорока, но без седины в кучерявых волосах. Они были настолько чёрными, что казались просто неестественными. А глаза…

До сих пор помню его глаза. Невозможно тёмные, глубоко посаженные и страшно тусклые. В них царили пустота и отчаянье, даже когда бородач хохотал над шутками товарищей.

Наверное, в том, что случилось в Кассин-Онге, моей вины гораздо больше, чем можно было бы подумать… Стоило встревожиться. Может, имело смысл сразу обратиться к наёмникам цирка, пусть они бы точно подняли меня на смех. Пришёл, понимаешь ли, какой-то деревенский дурачок и убеждает опытных воинов, что почтенный «кто-то там» странный, потому что так чувствует он, провинциальный эмпат. Да обитателю такой глухомани каждый второй будет казаться подозрительным, решат ярмарочные охранники.

Только вот я совсем не чувствовал этого человека. От него не исходило ровным счётом никаких эмоций. Словно душа его давно истлела и отправилась прямиком в ледяную преисподнюю кормить Тёмного Бога. Мужчина дышал, говорил, улыбался, но при этом был мёртв.

Поэтому я нашёл одно-единственное решение, показавшееся верным: рассказать обо всём Сканди. Признаюсь, это далось мне непросто. Всё-таки ярмарка. Цирк. Время беззаботного веселья так не хотелось менять на унылую слежку, и уж тем более на дорогу к кораблю-храму. Однако на помощь неожиданно пришла придуманная в тот момент игра. Я представил себя защитником из Добрых. Членом таинственного братства, столкнувшимся со злом. Эта игра оказалась столь увлекательной, что я вскоре забыл про свою жажду увидеть глотателей огня. Прицепившись хвостом к странной компании, я трезво рассудил, что успею добраться до ледохода шамана, если увижу что-то подозрительное и найду чем подкрепить свои опасения.

Храм находился за пределами деревни, за широкой грядой торосов, и в последнее время Сканди предпочитал принимать жителей у себя, а не ходить в Кассин-Онг. Впрочем, по выходным у него всегда собирались прихожане. На хранящей полумрак нижней палубе его вечно промёрзшего ледохода находились алтари Тёмного и Светлого богов: широкий чёрный камень, матово поблескивающий в свете фонарей, и белый куб, словно светящийся изнутри.

Они стояли друг напротив друга, как предписывало древнее и загадочное учение из рассказов шамана. Пока мужчины топтались у алтаря Тёмного Бога, а женщины подносили дары Светлому, – Сканди трескучим голосом вспоминал старые легенды и вещал о событиях настолько давних, что проще было решить, будто он их и придумал.

Но я отвлёкся…

Странные люди крутились на ярмарке скорее для виду, чем из интереса. Я видел, как несколько раз та огненноволосая девушка и «мёртвый» бородач смотрели в сторону деревни, и мог поклясться, что они разглядывают дом моего отца. От гостьи при этом исходило прохладное вежливое любопытство и непонятное предвкушение.