Компас черного капитана

Мы с Фарри молчали, предоставив действовать Эльму.

Наш ледоходик подошел к могучему кораблю Бургена. Остановился в паре сотен ярдов от него, и силач толкнул шамана локтем:

– Работай.

– Ты наивен и доверчив, убийца, – улыбнулся старик. – Что, если я тебя обману?

– Как сделаешь работу – я поеду на юг, собачий сын. И выброшу твоего дружка на снег в лиге отсюда. Этого нам хватит, чтобы убедится в твоей честности.

– Он же умрет там, Эльм! – не выдержал я.

– Заткнись!

– Не заткнусь! У него прострелена нога. Он не сможет пройти и пол-лиги!

– Но я-то прошел, когда та собачья тварь оторвала мне руку! Чем он хуже? Он же собачий рыбак! Гильдейский собачий рыбак! – взъярился Эльм.

– Перестань, Эльм! Не будь чудовищем! – не унимался я. – Фадар – хороший человек.

При этих словах рыбак метнул в меня злобный взгляд, и я чуть не задохнулся от его ненависти. Но это уже не обижало. Он был в своем праве. Виноват тот, кто спустил курок.

– Прекратите. Я все сделаю, – тихо прервал нас Эккер. Он прикрыл глаза, зашептал что-то. Его морщинистый лоб покрылся бисеринками пота, несмотря на то что в каюте было очень холодно. Спустя пару мгновений тело шамана стала бить крупная дрожь, и наконец он без сил повалился на руки Фарри.

– Все… – сказал он.

Огни военного ледохода погасли, глухо тарахтящий двигатель корабля-исполина застыл.

– Все… – шепотом повторил старик.

Эльм передал мне дальнобой и здоровой рукой потянул за рычаг. Наш тягач двинулся в путь.

– А Фадар… – тихо спросил Фарри.

– Через лигу высажу обоих, – фыркнул Эльм.

Я ткнул ему в спину дулом дальнобоя, сделав это быстрее, чем подумав:

– Освободи их.

Тот словно окаменел, повернулся.

– Ты знаешь. Я выстрелю. Я выстрелил в Фадара, хотя он мне нравится гораздо больше, Эльм… – Меня распирали злость и обида. – Останови корабль!

– Щенок…

– Мы договаривались, – напомнил я ему.

Дверь распахнулась, и Эльм, не глядя на пленников, рыкнул:

– Выметайтесь.

Первым на снег вышел Эккер, помог спуститься корчащемуся от боли Фадару.

– Ты поплатишься за это, собачий сын, – процедил силач.

Кораблик вновь тронулся в путь, оставляя позади себя лишившееся топлива военное судно. Магия шамана превратила энгу в воду, и теперь, чтобы двигатели титана вновь завелись, им потребуется слить все, пока оно не замерзло, и приготовить новый лед.

Эккер будет стараться, чтобы все произошло как можно быстрее, и чтобы капитан Бурген нагнал нас на дороге в Шапку.

Я смотрел в спину Эльма и боялся того, что он сделает за то, как я собирался поступить. Кораблик торопливо хрустел льдом, держась в стороне от колеи, Фарри забился в угол и с видом побитой собаки смотрел в окошко.

Я отставил дальнобой в сторону, и в тот же миг Эльм развернулся и здоровой рукой врезал мне в челюсть, отправив в темноту. Но за миг до этого я услышал вопль Фарри:

– НЕТ!

Когда я очнулся – не спешил открывать глаз, медленно проверяя, все ли со мною в порядке. Лежать было холодно, во рту царил привкус соли. Кровь запеклась на губах, и в ушах звенело. Я осторожно прошелся по зубам, обнаружив, что один из них шатается так, что из-за любого случайного движения он попросту вывалится изо рта.

– Эльм, он ведь спас тебе жизнь, – напористо говорил Фарри. Его голос с трудом пробивался сквозь дымку в голове. – Что, если он теперь дураком навсегда останется?

– Не боись, собачий выкормыш, не останется. У него там кость одна. Я себе руку рассадил об этого поганца, и теперь у меня болят обе, – ворчал здоровяк. – Крепкая башка у придурка.

Я решил еще немного побыть без сознания.

– Я считаю, что он прав, – бурчал Фарри. – Этот Фадар – очень хороший человек. Добрый. И рыбаки нам помогали.

– Тот, кто тебе рукав разодрал, – тоже добрый был?

В Эльме чувствовалась вина за содеянное, и это меня обрадовало. Значит, не так страшно будет «приходить в себя». Вызвать гнев силача еще раз – перспектива удручающая.

– Он угрожал мне оружием.

– Но ты нарушил уговор!

– Это я слышу от гильдейца-воришки? – хмыкнул Эльм.

Фарри обиженно засопел.

– Ладно, – примиряюще протянул здоровяк. – Извини. Не твоя вина. Это собачья жизнь виновата. Парнек дурной, но честный. Сразу видно – деревенщина.

Этот человек убил двоих рыбаков без всякого зазрения совести. Но сейчас он искренне сожалел о том, что сказал Фарри про его прошлое.

Я чувствовал, как потряхивает кораблик, проламывающийся сквозь лед и наносы. Голова раскалывалась от боли. Перед глазами плыло, и у горла стоял противный комок, отчего я балансировал на грани тошноты. В кабине пахло энгу.

– Если бы ты тогда не уговорил меня идти в деревню, ничего бы этого не было, – вдруг буркнул Фарри.

– Не нуди, сопляк. Я много для тебя сделал, ты мог бы сделать кое-что и для меня. Или забыл, как тебя донимали братья Ускланы? Или скучаешь по тому толстому факиру, что все норовил пристроиться к тебе, а? – зло процедил Эльм. – Кто их всех отвадил, а? Или мне нужно было позволить им издеваться над тобой? Считай, что это расплата.

– Вы и правда убили кого-то в деревне? – просипел я, отказавшись от маскировки. – Вы действительно…