Компас

Этих двух людей знают только по архивным документам, сохранившимся в Министерстве обороны, где терпеливо оцифровали почти миллион триста тридцать тысяч карточек, заведенных на миллион триста с чем-то тысяч погибших за Францию в период с 1914 по 1918 год. Рукописные карточки, заполненные образцовым почерком с нажимами и волосными линиями, лаконичны: в них черными чернилами указаны имя, фамилия, дата и место рождения погибшего солдата, звание, армейская часть, к которой он принадлежал, его личный номер, и жуткая графа, не поддающаяся гражданским эвфемизмам: «Тип смерти». Тип смерти не сочетается с поэзией; и все же тип смерти — это поэзия, темная, грубая, где слова оборачиваются пугающими картинами: «убит врагом», «раны», «болезнь», «торпедирован и потоплен», превращаются в бесконечное число вариантов, повторений и исправлений: упоминание «ранен» вымарано, а сверху написано «болезнь»; «пропал» вычеркнуто и заменено на «убит врагом», и это означает, что тело пропавшего найдено, но он все равно не вернется; повторное невозвращение живым удостоит его пометы «погиб за Францию» и вытекающих отсюда почестей. Еще на той же карточке указано место, где искомый тип смерти совершил свое дело, то есть поставил точку на жизненном пути солдата на этой земле. О двух бойцах, интересующих нас здесь, известно очень мало. Даже их гражданское состояние установлено лишь отчасти, что характерно для солдат колониальной армии. Только год рождения. Имена и фамилии изменены. Однако мне кажется, что они братья. По крайней мере, братья по оружию. Оба родом из города Ньяфунке[447], расположенного на берегу Нигера, к югу от Томбукту, на территории тогдашнего Французского Судана, сегодня именуемой Мали. Оба родились с разницей в два года, в 1890-м и 1892-м. Оба принадлежат к народу бамбара, к племени тамбура. Их зовут Баба и Муса. Их зачислили в разные полки. Они были волонтерами, по крайней мере, так называют взятых при облаве местных жителей: губернаторы каждого региона были обязаны поставить определенное число солдат, а в Бамако и Дакаре мало кто обращал внимание, каким образом набирали это количество. Совершенно неизвестно, что пришлось оставить Баба и Мусе, покидая Мали: ремесло ли, мать ли, жену ли, детей. Зато можно догадаться об их чувствах в момент отъезда — это капелька гордости за свои мундиры; безусловно, страх перед неизвестностью, но, главное, глубока незаживающая рана, причиненная расставанием с родной страной. Баба повезло, Мусе меньше. Баба сначала зачислили в инженерную часть; едва отплыв к Дарданеллам, где начиналась настоящая мясорубка, он на долгие месяцы застрял в Африке, в Сомали, где квартировала его часть.

Муса в начале 1916 года прибудет во Францию, в Марсель, где в лагере под Фрежюсом его обучат военному делу, а весной отправят под Верден. Можно только воображать, какое сильное впечатление произвело открытие Европы на этого сенегальского стрелка. Леса из незнакомых деревьев, спокойные реки, бороздящие зеленеющие по весне равнины, диковинные коровы с черными и белыми пятнами. И внезапно, когда за спиной остался лагерь и бесконечный марш от Вердена, ему открылся ад. Траншеи, колючая проволока, снаряды, столько снарядов, что тишина становится редким и тревожным сокровищем. Солдаты колониальных войск находят смерть вместе с белой пехтурой, которая сражается рядом с ними. Никогда еще выражение «пушечное мясо» не было столь оправданно. От взрывов люди разваливаются, словно манекены, рвутся от шрапнели, как бумага, вопят, истекают кровью, насыпи усеяны человеческими останками, перемолотыми мельницей артиллерии. 700 000 человек пали под Верденом, на обоих берегах Мёза. Засыпанные землей, сгоревшие заживо, разорванные пулеметными очередями и вбитые в землю тысячами снарядов. Муса, как все его товарищи, сначала трусил, потом стал бояться, потом пришел в ужас; но, охваченный страхом, он обрел смелость, чтобы бесстрашно следовать за капралом, подниматься и идти в атаку на заведомо неприступную позицию, которую все равно не удастся взять, и видеть, как твои братья по оружию падают вокруг тебя, толком не понимая, по какой такой загадочной причине ты сам остаешься невредим. Полоса обороны в силу обстоятельств именуется Конец-Боец; трудно поверить, что на месте горы трупов, превращенной весенними дождями в болото, где вместо водяных растений плавают пальцы и уши, могла стоять деревня. Наконец 24 мая 1916 года Муса Тамбура вместе с большей частью своего отделения попадет в плен, обороняя высоту 304, где только что погибли 10 000 солдат, безуспешно пытавшихся ее отстоять.

Примерно в то же самое время, когда Муса, чудом избежав смерти, спрашивал себя, жив ли еще его брат, Баба ставил свою палатку в окрестностях Джибути. Его батальон, как и другие колониальные части, переформируют. К ним присоединят солдат, вернувшихся из Индокитая, а потом отправят во Францию.