Компенсация

– А почему ты думаешь, что разучишься удивляться?

– Не знаю, – задумчиво произнесла Катя, – я многое в последнее время воспринимаю отстраненно. Даже вот вчера… Я вспоминала…эм…кое – что. Прошлую жизнь… И я спокойна. Я не знаю, может, это твой корабль так действует, а может, со мной что-то не так. Просто это неправильно…

– Все правильно, – ладьёр внимательно посмотрел на нее. – Это я.

– Что ты имеешь в виду?

– Я кое-что сделал, чтобы несколько снизить уровень твоего эмоционального напряжения.

– А зачем?

– Ты была не в себе. Поэтому я применил ладьёрские седативные препараты в сочетании с ментальным воздействием. Для снижения пагубной нагрузки на твою психику.

– Вот так, значит, да? – Катя нахмурилась. – А ты меня спросил?

Дьён удивился. Никому из ладьёров и в голову не пришло бы спорить с правильностью выбранного лечения. «И свобода выбора тут вообще ни причем!» – раздраженно подумал он.

– Катя! По-другому было нельзя! Поверь. Нас готовят и специально обучают. А космос – не место для игр. Тут все серьезно!

– Это я как раз понимаю. Просто у меня теперь ощущение, что я – это не я. И что все это происходит не со мной. И все что я думаю и чувствую в последние дни, это не мое…

– Да нет же!

– Да да! Как ты не понимаешь! Все слишком легко! – и Катя рванула из рубки, оставив Дьёна недоумевать.

«Какая – то дурацкая реакция! Недовольство помощью. Впрочем, для землян это как раз неудивительно. Удивляет другое, почему я считаю это своей проблемой?»

* * *

В каюте Катя закрыла дверь, потом плюхнулась на кровать и расплакалась. Она пребывала в смятении. «Как у них все просто! Раз, накачал какой-то дрянью, и все чувств как не бывало! А я должна чувствовать! Страдать и переживать!» Катя прочитала много книг о чужих взлетах и падениях, бедах и трагедиях. И ей, в ее тогдашней размеренной и благополучной жизни казалось, что страданием человек должен упиваться, что если герой книги умер, а героиня по нему плачет, так и плакать она будет всю жизнь, а если не будет, то это уже предательство! Впрочем, в книгах редко писали о том, что было дальше. Но Кате тогда не хватало опыта понять, что даже после серьезных потрясений жизнь продолжается.

Она откинулась на подушку и уставилась в голубоватый потолок. По щекам ручейками бежали слезы, а она вспоминала, вспоминала и вспоминала… Свою прошлую жизнь, учебу, Колю, маму… «Неужели, я так легко забыла? Мамочка, прости меня, пожалуйста! Прости, прости! Я не должна!» Катя пыталась абстрагироваться от обстановки, но у нее не получалось, тогда она просто закрыла руками лицо, повернулась на бок и подтянула ноги к животу… Долго ли она так пролежала Катя не знала, но на нее навалилось отупение. «Сколько же времени прошло с тех пор, как я покинула дом?» – Катя вспомнила и утро, и экзамен в Академии, потом Коля… – «День, два. Потом мы ехали… А сколько я пробыла в регенераторе?»

Дверь открылась неожиданно. Сил возмущаться у Кати не было, она так и осталась лежать на кровати, но Дьён в каюту не вошел.

– Катя, – позвал он от двери, чтобы привлечь ее внимание.

– Оставь меня. Хотя нет… Подожди, – в голове всплыл вопрос, – сколько я провалялась в этой вашей капсуле?

– Семь ваших суток. Но я пришел поговорить о другом. Я хочу объяснить. Чтобы ты поняла, и не меня, а себя. То, что с тобой происходит – абсолютно нормально. И я не делал ничего, чтобы заставить тебя забыть о твоем прошлом. Я не влияю на отношение, я только могу ослабить воздействие, убрать лишнюю боль! Катя, нельзя выбирать болезнь! И именно это неправильно!

Но Катя почти не воспринимала то, что он ей говорит, она погрузилась в себя и даже не услышала, как он ушел. Но его слова продолжали звучать в ее голове. Она отстраненно понимала, что Дьён, наверное, прав. И что даже маме бы понравилось, если бы Катя начала жить будущим, окончательно отпустив прошлое…

Потом она снова погрузилась в расчеты и с удивлением обнаружила, что сегодня ей исполнилось восемнадцать лет. «Так вот оно какое, мое совершеннолетие… Время определяться…»

* * *