Компенсация. Книга 1 и 2

– Так, это, Яков Андреевич, – начал отбрёхиваться Пахомов. – Этот банан привезли из Африки. А там его негры собирали. А у негров, у всех, триппер нелеченный, поголовно. Вот зачем нам такое счастье, этого Яндайкина ещё и от триппера лечить?

– Так вы же этот банан сами и сожрали, – припечатал непутёвых коллег Шингар.

– Не, мы его сначала спиртом протёрли, мы же с понятием. Как можно просто так…

– То есть скрысятничали, значит, лошары педальные. На зоне вас бы за это под шконку загнали… Теперь объясните следующее…

Профессор нацепил очки и прочитал выдержку из истории болезни.

– Тааак… Больная Татьяна Ипатьева, тридцати трёх лет, образование 7 классов, находится под наблюдением психиатров. Вы зачем, лишенцы, девушку к проктолагам отправили. Она их там чуть не покусала. Скандал вышел. Что же вы молчите за такую новость?

– Так, что же было делать-то, Яков Андреевич, – это уже Нахимов стал отбиваться от заведующего. – Строго на основании её жалоб. Она сама при опросе заявила, что у неё внизу две дырки, причём задняя болит… Вот мы её и отправили. Кто мог знать, что она имела ввиду выпавшие пломбы из нижних зубов… К тому же больная заявила, что сама медик со стажем и требовала анатомический атлас с голыми мужиками.

Коллеги начали издавать смешки, несмотря на грозный вид шефа. Но это оказались не все прегрешения Нахимова и Пахомова.

– Угу… угу… вот не пойму, почему только с вами происходят всякие премудрые вещи, – задал вопрос Шингар, и сам же на него ответил. – Это потому, что вы зону не топтали, баланду не хлебали, лес не пилили пилой дружба. Но, я вот думаю, что у вас ещё всё впереди, подельнички. Как сказал небезызвестный Лаврентий Палыч нашему воронежцу Железному Шурику: "Пилите, Шура, пилите".

Пора вам уже начинать изучать тюремный репертуар и зоновские законы… думаю, вам скоро это дело пригодится.

– Тюрьма не спиииит, тюрьма ужееее проснулась, – гнусным голосом пропел Шингар.

– А признайтесь коллегам, подельнички, зачем вы сына председателя райисполкома пристегнули ремнями к каталке и возили его в морг? Вы каким местом думали, кого можно пристёгивать, а кого нет? А я знаю, каким местом вы думали, предполагаю своим самым элегантным местом, жопой, кто не понял. Вот что вы скажете в своё оправдание? Думайте, только что говорите, может, народный суд и учтёт смягчающие обстоятельства. А мы с коллегами ещё подумаем: брать ли вас на поруки или нет.

– Тут, это, такое дело, – опять взял на себя ответственность Пахомов. – Этого девятнадцатилетнего сыночка почему-то привезли к нам, а не в психушку. Видите ли, немного он вены себе повредил от неразделённой любви, там хватило и перевязки. А вот успокаиваться он не хотел. Упёрся рогом. Говорит, что теперь жить не будет, и всё такое. Начал сдирать повязки, биться головой о стенку, ударил медсестру, кусаться норовил. Буйный товарищ попался, хоть и сын председателя райисполкома. Вот и пришлось пристегнуть его ремнями к каталке. Что было делать?

– А в морг зачем повезли?

– А это чисто психологический приём в таких случаях, всегда так делают. Раз он на уговоры не реагирует, то я сообщил ему, что ладно, как хочет, тогда он станет почётным донором органов.

– И что дальше?

– Уже в коридоре морга он начал орать, что осознал и хочет жить, передумал, наверное, быть донором органов.

– Угу… угу… Вас, лишенцев, спасло только то, что этого мальчика отвезли всё-таки в психушку, а его папаша не хочет огласки… ибо там с его любовью всё не так просто. Его объект любви оказался, как бы вам сказать, того же пола, что и этот мальчик… Короче говоря, пидарасы они были. Но вас это не оправдывает.

Профессор пожевал губами, потом вспомнил ещё один косяк доктора Нахимова. А это уже из рук вон плохо и непрофессионально. Такого профессор не прощал.

(Примечание: все медицинские курьёзы взяты исключительно из реальных историй. Ничего нет в этом мире нового. Всё повторяется, только в различных вариациях.)