Компиляция. Введение в патологическую антропологию

— Да, сэр, все верно, сэр. Я больше года над ней работал. Действительно, в газетах было много брехни. Приплели Ватикан, например. В реальности, все было и проще, и интересней. Я тогда был молод, но уже достиг немалого. Я занимал должность старшего офицера в департаменте спецопераций. К тому времени мы официально не имели уже никаких дел с Норьегой. А он вовсю крутил шашни с колумбийцами. И не столько с теми, кто занимается сельским хозяйством, Вы поняли, о чем я, сколько с красножопыми. Одно дело — кокс. Сам-то я ни-ни, но по мне, так эта дрянь относительно безобидна. Можно закрывать глаза на все эти фигли-мигли с наркотой, но когда дело касается национальной безопасности, нужно оставаться патриотом. Норьега-то сам по себе был с потрохами наш, мы его привели к власти и поддерживали, как могли, пока парень за нашей спиной не увлекся собственным бизнесом. Мало того, он стал шарить по нашим карманам. И не только по карманам, но и по нашим темным углам. Вместе с тем он перекрыл нам доступ к своей канцелярии. Возжелал независимости. Окружил себя личной гвардией, десятком лилипутских, но злобных, как цепные псы, служб безопасности и все такое. Ребята из Ленгли, разумеется, такого развития событий терпеть не могли. Меня направили в Панаму под ооновским прикрытием. Я играл сотрудника панамского представительства, курирующего вопросы мирового культурного наследия. Как будто в Панаме есть хоть что-нибудь культурное! Мне создали репутацию человека с обширными связями, при этом не чистого на руку. Само собой, пёсики Норьеги начинили апартаменты, в которых я жил, всевозможной шпионской хренью. Парни из технического отдела вычислили местонахождения каждой камеры и каждого микрофона. Ничего, ясное дело, не тронули. Подставился я моментально. Притащил домой двух педиков и еще одну деваху, Омпару. Омпару давно работала на нас, в основном, в качестве подстилки. Бабенка, смею Вас заверить, сэр, была что надо! Красивая умопомрачительно и столь же умопомрачительно продажная. Короче говоря, спектакль был разыгран, как по нотам. Знание расположения камер помогло нам состряпать отпадный фильмец. С крупными планами, натуралистическими подробностями и тому подобным. Педики натягивали друг друга, потом разносторонне дуплили Омпару, ну, и я сверкнул в кадре яйцами пару раз. Нет, конечно, ни к Омпару, ни уж тем более к педикам я и пальцем не притронулся, но и самого моего присутствия на пленке было достаточно. На следующий же день пёсики ко мне и подкатили. Я ерепениться не стал и сразу же проявил себя непомерно алчным сукиным сыном, запросив себе приличную долю в тех махинациях, к которым они намеревались меня привлечь. Латины тоже оказались сговорчивыми пацанами. И завертелось. Я открыл для них траффик оружия и кокса в несколько стран. Все шло гладче гладкого. Я же день за днем становился все жаднее. Самое главное, сэр, это не перебрать. Почувствовать ту грань, до которой тебя облизывают и исправно платят, но за которой твоя нужность обходится слишком дорого и тебя проще прикончить. Я виртуозно балансировал на этой грани. Наконец, я получил доступ к самому Норьеге. Ну и сдружились же мы со стариной Мэнни! Не разлей вода стали. Когда наши государственные мужи приняли решение о его захвате, я загодя его предупредил. И ненавязчиво так намекнул, что если усилить его охрану международным, так сказать, контингентом, американцы не осмелятся на такое предприятие. Диву даешься, насколько наивными могут быть местечковые диктаторы! Возможно, Мэнни и подозревал что-то, но деваться ему было некуда и он решил рискнуть. Так что наши ребята, ряженые под миротворцев, вошли в его резиденцию без единого выстрела. Дальше все было делом техники. Мэнни был разбужен среди ночи, в одних подштанниках погружен на вертолет, а потом доставлен в Штаты. Вот и вся история, сэр.

— Мастак ты байки травить, — сказал хозяин. — И, что самое интересное, байки-то — правдивы. Ни одного слова вымысла, ни одной детали не приукрашено. Где ты еще успел побывать, Джейк?

— Во многих местах, сэр. Почти везде, где присутствуют наши интересы.

— А не удивляет ли тебя, Джейк, то, что я тебя спрашиваю об этом?

— Признаться, да, сэр!

— Наверное, потому, что я не похож на человека, который нанимает… нет, скорей со всем дерьмом покупает непонятно кого. Не узнав о нем все, вплоть до того, какие сраные бегемотики были изображены на его пижаме, когда ему было пять лет? Так, Джейк?

— Да, сэр!

— Видишь, Джейк, я не ошибся. Но я задаю себе вопрос — может быть, я ошибся восемь лет назад, когда взял тебя к себе? Взял лучшего из лучших, без малого два десятка лет выслуги, куча побрякушек на кителе. Я спрашиваю себя, похож ли ты на человека, который не способен пришить вонючего панка?

— Я уволен, сэр? — спросил Джейк, уклонившись от прямого ответа.