Компиляция. Введение в патологическую антропологию

Накамура старший, немало удивленный таким зрелищем, поднимается следом за сыном. Стучит в дверь. В ответ Гэри что-то коротко и грозно кричит по-японски. Не открывает. Отец собирается было постучать еще раз, но его рука замирает в воздухе. Между костяшками пальцев и поверхностью двери – каких-то пол-дюйма. Накамура-старший – человек спокойный и рассудительный. Ситуация, хоть и необычна, однако же не кажется требующей немедленных действий. Может быть, Гэри просто решил их разыграть. Посмотрим. Накамура-отец пожимает плечами и возвращается к столу.

На следующее утро Гэри, как ни в чем не бывало, вышел к завтраку. Приветливо поздоровался с домашними и с аппетитом поел.

– Кстати, папа, – как бы между прочим сказал он – Ты не знаешь, откуда в моей комнате взялся меч?

– Ты вчера принес, – ответил отец.

– Серьезно? – изумился Гэри – Не припомню что-то.

– Ты в порядке? – поинтересовался Накамура-старший.

– Абсолютно! – заверил сын.

– Ты вчера не пил? – спросил отец осторожно.

– Было немного, – признался Гэри – Руди Циммерштайн уезжает сегодня в Европу. Надолго. Мы его провожали.

– Не стоит тебе пить. – констатировал отец, но про себя облегченно вздохнул. Все выяснилось.

– Ладно, папа, – хохотнув, пообещал Гэри. – Я постараюсь.

Но меч его неожиданно заинтересовал. Гэри сходил в библиотеку, прочел пару книжек о традиционном японском оружии, посетил восточный музей, а потом стал понемногу упражняться с мечом. Так, смеха ради. Без каких-либо серьезных намерений. Ему нравилось держать меч в руках и ощущать ладонями зловещую прохладу его гладкой полированной рукояти. Ему доставляло эстетическое наслаждение скользить взглядом по удивительно выверенному изгибу клинка и наблюдать, как преломляет свет его тончайшей заточки лезвие. В тугих вибрациях рассекаемого мечом воздуха Гэри слышал колдовскую музыку. Да и все, пожалуй. Хорошая игрушка.

Прошло еще полгода. Гэри оставался прежним Гэри. Изучал в университете своих французских извращенцев. Отец, решив, что парню пора привыкать к самостоятельности, пристроил его в свое издательство редактором-стажером, что позволило Гэри снять небольшую квартирку и съехать от родителей. В один из уик-эндов Гэри с друзьями выехали за город на пикник. Они расположились прямо в поле неподалеку от маленького частного аэродрома, принадлежащего школе летного мастерства. И там Гэри, лежа на коротко стриженной траве и глядя, как взлетают и кружат над полем забавные бипланы, понял, что хочет научиться летать. Немного подкопил, окончил курсы. Жизнь была прекрасна. Какой и должна была быть.

Еще через полгода Гэри был арестован за разгром боулинга и попытку убийства. Хронология событий выглядела следующим образом: в 14.45 Гэри сидел со своей подружкой Ханной во французском кафе. Болтали о всяких пустяках. Пили легкое белое вино. В 14.53 Гэри сделал неудачный глоток, в результате чего немного вина попало в дыхательное горло. Гэри закашлялся. Кашлял надсадно и долго. Ханна попыталась встать из-за столика и чем-нибудь ему помочь, но Гэри остановил ее упреждающим жестом. В 15.02 Гэри перестал кашлять, закрыл глаза и с облегчением откинулся на спинку дивана. Задышал ровно и глубоко. В 15.04 Гэри разомкнул веки и взглянул на Ханну. Ханна испугалась.

«– Знаете, – говорила она потом в полиции – Он так смотрел… Вы когда-нибудь видели глаза ядовитой змеи? Нет, они не злые… Злыми бывают глаза у того, кто знает и о существовании добра. А змея о нем ничего не знает. Вообще ни о каких чувствах. Она рождена для того, чтобы убивать. У нее нет альтернативы. Поэтому ее взгляд… Даже не знаю… Неизбежный. Неумолимый… Вот так вот он и смотрел…»

– Гэри? – робко окликнула Ханна.

– Року!(шесть по-японски) – хрипло ответил Гэри.

– Извини? – не поняла Ханна.

– Року! – повторил Гэри, потом встал и, не попрощавшись, ушел.

В 16.37 Гэри со своим вакидзаси объявился в захудалом круглосуточном боулинге в десяти кварталах от кафе, которое покинул полтора часа назад. Посетителей почти не было, лишь парочка пенсионеров лениво и неуклюже гоняла шары на дальней дорожке. Гэри сделал ровно шесть шагов от входа, остановился и огляделся по сторонам. Потом вынул меч из ножен. «Не поверите, – рассказывал на допросе бармен боулинга – Этот сукин сын все делал очень красиво. Красиво вошел. Красиво вытащил эту свою штуковину. Словно в кино…И после, когда он начал крушить все, что под руку попадалось, это было красиво. Просто восхитительно! Он как-будто танцевал…»

– Ити! – выкрикнул Гэри, высоко подпрыгнул и снес в прыжке один из светильников, свисавших с потолка на длинных шнурах.

– Ни! – меч надвое рассек журнальный столик.

– Сан! – Гэри уже был у барной стойки. Секунда – и не стало аппарата для розлива пива. Ароматная пенная струя ударила в потолок и тут же опала.

– Си! – Гэри прошелся по витрине с дорогими напитками.

– Го! – На сей раз досталось автомату со снеками.

– Року! – не устояла перед Гэри декоративная пальма в кадке.