Читаем Компьютерная лингвистика для всех - Мифы, Алгоритмы, Язык полностью

"Произнесена первая буква Имени. Леннрот и не подумал улыбнуться. Внезапно став библиофилом, гебраистом, он приказал, чтобы книги убитого упаковали, у унес их в свой кабинет. Отстраняясь от ведения следствия, он углубился в их изучение. Одна из книг (большой ин-октаво) ознакомила его с изучением Исраэля Баал-Шем-Това, основателя секты благочестивых; другая - с могуществом и грозным действием Тетраграмматона, каковым является непроизносимое Имя Бога; еще одна - с тезисом, что у Бога есть тайное имя, в котором заключен (как в стеклянном шарике, принадлежащем, по сказаниям персов, Александру Македонскому) его девятый атрибут, вечность - то есть полное знание всего, что будет, что есть и что было в мире. Традиция насчитывает девяносто девять имен Бога, гебраисты приписывают несовершенство этого числа магическому страху перед четными числами, хасиды же делают отсюда вывод, что этот пробел указывает на существование сотого имени Абсолютного Имени" (39).

Интересна эволюция зрительного восприятия образа души. В неолитических фигурках и росписях предметов обихода часто встречаются изображения человеческой головы со змейкой на ней. В изображениях древнейших культур Индии, Ближнего Востока, Китая, Америки и Сибири широко распространен мотив: голова животного - рога - змея между рогами. В китайских фольклорных сказаниях во время сна героя из его глаз и или уха выползает змейка, которая потом опять скрывается в одной из этих частей тела. В монгольском эпосе о Гэсере золотые рыбки, появляющиеся из ноздрей чудовища, называются душой. В киргизском эпосе "Манас" душа предстает в виде мышат, выползающих из ушей одной из героинь. В славянском, западноевропейском и азиатском фольклоре распространены легенды о том, как душа в виде ящерицы во время сна покидает тело человека и находит клад. Бытует представление о душе в виде голубя. Убеждаемся, что в ранних доисторических представлениях душа виделась зооморфным образом - чаще всего змейкой или рыбой. Впоследствии произошло антропоморфное движение этого образа. На иконах христианских святых душа предстает в виде ха

=====================================================

(39) Борхес Х. Л. Смерть и буссоль // Проза разных лет.- С. 106.

=====================================================

рактерного нимба вокруг головы. До недавнего времени душа появлялась в виде бестелесной прозрачной светящейся субстанции, сохраняющей внешние черты своего тела.

Н.В. Гоголь привел такое описание.

"Звуки стали сильнее и гуще, тонкий розовый свет становился ярче, и что-то белое, как будто облако, веяло посреди хаты; и чудится пану Даниле, что облако то не облако, что то стоит женщина; только из чего она: из воздуха, что ли, выткана? Отчего же она стоит и земли не трогает, и не опершись ни на что, и сквозь нее просвечивает розовый свет, и мелькают на стене знаки? Вот она как-то пошевелила прозрачною головою своею: тихо светятся ее бледно-голубые очи; волосы вьются и падают по плечам ее, будто светло-серый туман; губы бледно алеют, будто сквозь бело-прозрачное утреннее небо льется едва приметный алый свет зари; брови слабо темнеют... Ах! это Катерина!" (40).

В современном восприятии душа мыслится в виде некой неопределенной логической субстанции, являющейся частью поля неизвестнои природы. Было время, когда бытовало представление о наличии нескольких душ: одна неотделима от тела, другая обретается на небе, а третья, реинкарнирующая, живет в потомках (41). В этом случае абсолютизировались в одном понятии не все функции человека, а три наиболее явные: физическое бытие в реальном осязаемом мире, способность абстрагировать и связь с потомками. Объяснение неолитического представления о душе как о змейке может быть следующим. Душа заключена в теле человка. Он ее хозяин. Значит, она относится к категории "жертва" (здесь применяется первый закон мышления по типу "охотник и его жертва"). Во время сна душа проявляет самостоятельность, оживает. Следовательно, она ведет ночной образ жизни, по меньшей мере умеет днем прятаться. Первые образы, осознаваемые живыми, были образами животных. Решая ассоциативную задачу, получаем, что по указателю души человека в сознании первобытных людей должен был вызываться образ небольшой змейки или неагрессивного животного, жившего в темноте. Образ, вызываемый по абстрактному указателю, определяется воспитанием человека в социокультурной среде обитания. С изменением концептуальных

=====================================================

(40) Гоголь Н. В. Страшная месть// Вечера на хуторе близ Диканьки.- М.: Худож. лит., 1978.- С. 118.

(41) Евсюков В. В. Мифология китайского неолита.- Новосибирск: Наука, 1988.- С. 127.

=====================================================

Перейти на страницу:

Похожие книги

От слов к телу
От слов к телу

Сборник приурочен к 60-летию Юрия Гаврииловича Цивьяна, киноведа, профессора Чикагского университета, чьи работы уже оказали заметное влияние на ход развития российской литературоведческой мысли и впредь могут быть рекомендованы в списки обязательного чтения современного филолога.Поэтому и среди авторов сборника наряду с российскими и зарубежными историками кино и театра — видные литературоведы, исследования которых охватывают круг имен от Пушкина до Набокова, от Эдгара По до Вальтера Беньямина, от Гоголя до Твардовского. Многие статьи посвящены тематике жеста и движения в искусстве, разрабатываемой в новейших работах юбиляра.

авторов Коллектив , Георгий Ахиллович Левинтон , Екатерина Эдуардовна Лямина , Мариэтта Омаровна Чудакова , Татьяна Николаевна Степанищева

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Прочее / Образование и наука
The Irony Tower. Советские художники во времена гласности
The Irony Tower. Советские художники во времена гласности

История неофициального русского искусства последней четверти XX века, рассказанная очевидцем событий. Приехав с журналистским заданием на первый аукцион «Сотбис» в СССР в 1988 году, Эндрю Соломон, не зная ни русского языка, ни особенностей позднесоветской жизни, оказывается сначала в сквоте в Фурманном переулке, а затем в гуще художественной жизни двух столиц: нелегальные вернисажи в мастерских и на пустырях, запрещенные концерты групп «Среднерусская возвышенность» и «Кино», «поездки за город» Андрея Монастырского и первые выставки отечественных звезд арт-андеграунда на Западе, круг Ильи Кабакова и «Новые художники». Как добросовестный исследователь, Соломон пытается описать и объяснить зашифрованное для внешнего взгляда советское неофициальное искусство, попутно рассказывая увлекательную историю культурного взрыва эпохи перестройки и описывая людей, оказавшихся в его эпицентре.

Эндрю Соломон

Публицистика / Искусство и Дизайн / Прочее / Документальное