Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости

«Почему эти парни провели меня через парадный вход?» – продолжал думать Par. Здесь, конечно же, есть черный ход или вход с парковки. Во всяком случае, что-то не столь открытое взглядам.

Вид с любого достаточно высокого этажа WTC захватывал дыхание, но Par’у так и не представился шанс насладиться этой красотой. Его втолкнули в комнату без окон и приковали к стулу. Агенты входили и выходили, уточняя разные формальности. Они ненадолго освободили Par’а, чтобы намазать его пальцы черной краской и прокатать их по листам бумаги. Затем они заставили его дать им образцы почерка сначала правой, а затем левой руки.

Par не возражал, что его так надолго приковали к стулу, но вид железной клетки в центре комнаты, где у него брали отпечатки, вгонял в тоску. Она напомнила ему клетки для животных вроде тех, что использовались в старых зоопарках.

Два арестовавших его агента вышли из комнаты, но появился другой. И этот третий был далек от дружелюбия. Он принялся играть в плохого копа, он оскорблял Par’а и орал на него, стараясь лишить парня присутствия духа. Но как бы ни надрывался агент, его вопли не могли оказать на Par’а большего воздействия, чем вопросы, которые он задавал.

Агент ни разу не спросил его о Citibank. Зато он хотел знать все, что было известно Par’у о TRW.

Все самые ужасные кошмары Par’а о спутнике-убийце и о том, что он стал человеком, который слишком много знает, пронеслись в его голове.

Par отказался отвечать. Он просто молча смотрел на агента.

Дело кончилось тем, что в комнату вошел агент, тот, что постарше, оттащил от Par’а агента-питбуля, вывел его из комнаты и начал шептать ему что-то в коридоре. После этого агент-питбуль был сама мягкость и лучезарность в обращении с Par’ом. И больше ни слова о TRW.

Par не мог понять, почему старший агент приказал своему подчиненному заткнуться насчет оборонного подрядчика. Что крылось за этим внезапным молчанием? Резкая перемена встревожила Par’а не меньше, чем вопросы, заданные ему вначале.

Агент сказал Par’у, что он будет помещен под стражу в ожидании передачи властям Калифорнии. Когда формальности были улажены, они освободили его от наручников и позволили встать, чтобы размяться. Par попросил сигарету, и один из агентов угостил его. Затем вошли еще двое агентов – молодые ребята.

Молодые агенты были настроены очень дружелюбно. Один из них даже пожал Par’у руку и представился. Они знали о хакере все. Они знали его голос по сообщениям с голосовых почтовых ящиков, которые он нелегально создавал для себя. Из материалов его дела, представленных калифорнийской полицией, а может, и по фотографиям, сделанным во время наружного наблюдения, они знали, как он выглядит. Они знали о его личных качествах из перехваченных разговоров на телефонных мостах и из материалов Секретной службы. Должно быть, они шли за ним по пятам по всей стране, по следам улик, оставленных на его пути. Но какие бы следственные мероприятия они не провели, ясно было одно: эти агенты знали его очень близко. Как человека, а не как хакера. Это было странное чувство. Молодые ребята, которых Par никогда раньше не встречал, болтали с ним о последнем видео Майкла Джексона, словно он был их соседом или приятелем, вернувшимся из другого города. Затем они отвезли его в другой район, в полицейский участок, чтобы заполнить очередные бумаги, необходимые для экстрадиции.

Это место очень отличалось от роскошных офисов World Trade Center. Par разглядывал облупившуюся серую краску на стенах и полицейских, печатающих двумя пальцами на электрических пишущих машинках по методу «найди-и-стукни», – и ни одного компьютера в пределах видимости. Копы не приковали Par’а к столу. Он был в самом сердце полицейского участка, и у него не было ни единого шанса сбежать.

Когда детектив, которому поручили Par’а, отошел от своего стола минут на десять, Par заскучал. Он начал перебирать папки с другими делами на столе детектива. Это были серьезные дела – мафия и отмывание доходов от продажи наркотиков – дела, которые имели отношение к ФБР. Эти люди выглядели неприятно.

В тот же день Par ненадолго появился в суде, лишь для того, чтобы получить направление в тюремный комплекс на Манхеттене, известный как Tombs,[p99] где ему предстояло дожидаться, пока власти Калифорнии не заберут его.

Par провел в Tombs почти неделю. На третий день он уже лез на стены. Его словно похоронили заживо.

Всю эту неделю Par почти не имел контакта с другими человеческими существами – страшное наказание для того, кто нуждается в постоянном притоке свежей информации. Он ни разу не выходил из камеры. Надзиратель просовывал поднос с едой в его камеру, а затем забирал его.

На шестой день Par съехал с катушек. Он закатил истерику, начал кричать и колотить в дверь. Он проклинал надзирателя и кричал, что хочет выбраться отсюда к гребаной матери. Охранник сказал, что посмотрит, сможет ли он перевести Par’а на Рикерс-Айленд, в известную нью-йоркскую тюрьму. Par’у было все равно, хоть на Луну, лишь бы выбраться из одиночного заключения.

:)