Комплекс андрогина

- Ни за что! – возмутилась она. – Ты мне и так Интернет-трансляцию заблокировал, так теперь еще и по телеку нельзя глянуть?

- Нет, нельзя! – я попытался выдернуть руку.

- Но я ведь все равно посмотрю, - ворчала Алеста, упорно сопротивляясь и пытаясь при этом смотреть в экран, где я как раз обнимал грудастую девицу.

- Не посмотришь – я все удалю на хрен! – я прикрыл ей глаза свободной рукой, но Алеста вывернулась и снова уставилась в экран.

- О, постельная сцена? – радостно взвизгнула она. - Да ладно! Серьезно? Ты же был против, насколько я помню.

- Ну, был, - подтвердил я, поморщившись.

- И что заставило тебя изменить свое мнение? – спросила она, зачарованно глядя, как я раздеваю совершенно левую женщину.

- Гонорар, - признался я. – Через недельку обещали перевести. Как раз хватит на альт.

Алеста прыснула и чмокнула меня в щеку:

- Ах ты мой меркантильный секс-символ.

Я воспользовался тем, что она отвлеклась, и переключил канал на новостной. Диктор как раз что-то договорил и перешел к новому событию:

- Печально известная военная база «Либерти», наконец, отказалась от попыток вступления в Союз Ковчегов. Вместо этого генетики базы запросили у министерства здравоохранения набор образцов женских ДНК для клонирования: таким образом они хотят одновременно доказать безопасность своих территорий и создать здоровое общество.

- Никто не верит, что территория нашей базы чиста от вируса, - вещал суровый седой дядька в военной форме. – Мы понимаем страх, который движет людьми: действительно, ученые и медицинские работники Ковчегов боятся идти на территорию, которая выглядит столь подозрительно. Но мы не думаем, что поделиться с нами образцами для клонирования – настолько невыполнимая задача. Мы не просим ваших женщин, нам нужны свои.

Пока по экрану передавали до боли знакомые изображения с генетик-центров. Диктор продолжил:

- Один из пунктов вирусной защиты сообщил, что больше года назад на «Либерти» побывала девушка. Она заявила медикам, что прожила на базе около недели и не заразилась. Работники пункта сообщили, что девушка действительно абсолютно здорова, но с «Либерти» не поступило официальное подтверждение ее пребывания там. Сейчас ведутся переговоры о морально-этической стороне вопроса клонирования женских особей в условиях предположительно зараженной Х-вирусом среды, но общественные организации некоторых Ковчегов уже выступили за разрешение этого вопроса в пользу «Либерти».

- Ты не хочешь сходить и сдать генетический материал? – спросил я Алесту.

- Зачем? – удивилась она.

- Ну как зачем? Чтобы новый Элис сразу нашел свою Алесту, - пояснил я. - Если ты - моя половинка, то у других Элисов нет шансов отыскать свое счастье, если ты существуешь в единственном экземпляре. Я против того, чтобы делиться с ними!

- Хорошо, я подумаю, - улыбнулась Алеста. – И все-таки, что там насчет постельной сцены? Все было по-взрослому, да? Или вас одеялком прикрыли?

- Одеялком прикрыли. Но под одеялком ничего не было, мы только вид делали, - сразу уточнил я, пресекая очередной приступ ревности. С тех пор, как Алеста отказалась от поисков подходящей работы и сосредоточилась на поступлении, у нее слишком много времени, чтобы следить за моей работой и фан-клубом и устраивать мне разборки по любому мало-мальски подозрительному поводу.

- А на мне не продемонстрируешь, чего вы там пытались изобразить? – спросила она, спуская халатик с плеча. Люблю ее озорное настроение.

- Попозже. Я устал, - признался я.

- Тю, - протянула Алеста, смешно сложив губки бантиком, но настаивать не стала. Поигралась моими волосами, потом покрутила ошейник на моей шее и нахмурилась:

- Зачем ты все еще носишь эту дрянь? Ее же можно снять.

- Просто так. Прикольно, - ответил я, поправив ошейник-трекер, который отключили уже больше полугода назад. – Девушкам почему-то нравится.

- Ах ты гад извращенский, - рассмеялась Алеста. – Дома хотя бы снимай.

- Тебе не нравится? – удивился я. – А фанатки говорят, их это заводит.

- А мне отца напоминает, - слегка нахмурилась Алеста.

Я подумал и снял ошейник. Коллекторы тогда так и не добрались до Алесты. Зато нашли ее отца, и теперь он уже год как трудится в статусе гражданина второго порядка, отрабатывая свои долги. Лично я считал, что это справедливо. Но Алеста любила отца. Мне трудно было понять ее, ведь я никогда не знал семьи, но я не спорил.

Зато Алеста всегда отлично понимала меня. До сих пор ломаю голову над тем, как ей удалось привести меня в норму. Сам-то я плохо помню первые дни пребывания вне базы. Карантин так и вовсе слился в один день, заполненный фигурами в защитных скафандрах, медицинскими приборами и моими кошмарами. Алеста говорит, первое время я не мог есть и спать, и меня держали на медицинских препаратах. Она боялась, что две недели я не выдержу. Но все обошлось.