Комплекс Ди

Спичка догорела, длинный ломкий фитилек упал на обложку книги, отскочил и попал на подстилку-дождевик. Девушка ловко задула искру и снова исчезла в темноте.

– Ну что, – прозвучал ее голос, – стоит она пять юаней или нет? Я ее купила по случаю. Чтобы запудрить мозги отцу.

– Как ты ему запудришь мозги, раз ты не знаешь французского?

– Скажу то самое, что ты нам тогда говорил на рынке: дескать, все слова этого языка созданы для того, чтобы нравиться женщинам. Как это?… Чтобы ухаживать за женщинами. Плевать мне, что я его не знаю. Главное, побесить отца. Он хочет выдать меня замуж. За сына деревенского старосты. А мне этот парень не нравится.

– Но, может, он тебя любит?

– Не надо мне его любви.

Она замолчала. Мо чувствовал, что она пристально смотрит на него.

– Почему ты скрываешься, Мо?

– Что? Как она догадалась?! Мо не сообразил, что ответить, от неожиданности и страха эрекция прекратилась.

– Ты скрываешься, потому что боишься полиции, – сказала она.

– Хочешь знать правду? Поклянись, что никому не скажешь! Я уезжаю из Китая. Но я терпеть не могу разводить слюнявые прощания, поэтому решил тайком совершить последнее путешествие по стране, объехать ее под скамейкой ночного поезда. Такой я патриот.

– Врешь.

– Знаешь Бирму? Вот я еду туда. Замечательная страна, люди там целый день жуют бетель и сплевывают красный, как кровь, сок. Всюду сплошные храмы. Я поступлю в монахи. Там буддийским монахам разрешается есть мясо. А я обожаю мясо.

– Не морочь мне голову. Толкователя снов ни за что не возьмут в монахи. Ты бежишь. Это видно. Только что говорил, что ты не Мо. Она сменила тему.

– Можно я лягу рядом с тобой? Я ужасно устала.

– Ложись, только на плащ. Тут страшно грязный пол.

Больше он не сказал не слова. В темноте было слышно, как она жует ююбу, громко – Мо казалось, на весь вагон – чавкая по-деревенски или по-детски. Но мало-помалу чавканье становилось все реже и сменилось ровным дыханием – девушка уснула. Смутно доносился шум колес. Смутно звучали голоса пассажиров. Смутно – рулады храпа. Вдруг Мо разбудил девушку:

– Послушай, я даже не знаю, как тебя зовут.

– Все зовут меня сестричкой Ван. А почему ты спрашиваешь? Ты уже выходишь?

– Нет. Я хочу задать тебе один вопрос, но ты, если не хочешь, можешь не отвечать.

– Давай.

– Ты девственница?

– Что-что?

– Ну, ты ни разу не спала с мужчиной?

– А! Значит, девственница. Она прыснула.

– В самом деле? – переспросил он.

– Ну да.

– Если ты согласишься спасти нас, меня и моих друзей, я увезу тебя во Францию.

– А что я должна сделать?

– В Чэнду есть такой судья Ди. Он посадил в тюрьму двух женщин, которые мне дороги. А теперь разыскивает меня. Я предлагал ему деньги. Он отказался. У него их куры не клюют. Ему нужно другое – он хочет, чтобы ему привели девственницу.

Договорив, он ждал, что она закричит так же оглушительно, как в коридоре, когда к ней приставали контролеры, – он как бы уже слышал этот жуткий звериный визг. Но она молчала: ни слова, ни звука. Даже дыхания ее больше не было слышно. Повисла невыразимо тягостная тишина. В конце концов Мо потерял надежду и, горько усмехаясь, удивился про себя, что она еще не удрала. И тут она неуверенно спросила:

– Ты правда потом возьмешь меня во Францию?

– Да.

– Тогда ладно, я согласна…

Он чуть не потерял сознание. Забыв о своем обете, он обнял ее, не успела она еще договорить.

– Спасибо, – бормотал он тоном растроганного отца. – Огромное спасибо! Я научу тебя французскому.

Давно забытые строки Гюго, Верлена и Бодлера теснились в его мозгу и просились наружу. Он дал им волю, и они полились из его уст, покрывавших поцелуями невидимые волосы, глаза, нос девушки. Она опустила голову, но не отталкивала его. Вдруг он впился поцелуем в ее губы. О, сладость сочного дикого плода!

– Что это такое? – прошептала она. – Что-то попало мне в рот. Из твоего.

– Мой зуб! – закричал он с такой силой, что из образовавшейся дырки во рту струей брызнула слюна. – Не проглоти его!

2. Голова Дракона

Чэнду, 5 октября

Дорогая, несравненная моя Гора Старой Луны! Не разлюбила ли ты загадки? Может, тюрьма отбила у тебя вкус к ним? Ты ведь была лучшей мастерицей по загадкам во всем нашем 75-м потоке, умной, как сам Эдип! Помнишь, в конце первого курса ты выиграла на конкурсе сочный спелый арбуз весом в пять кило и мы разделили его с восемью твоими соседками по десятиметровой комнатке в общежитии? У нас не было ножа. Мы накинулись на бедный арбуз с ложками, пихались, смеялись до упаду. А на следующий год ты выиграла словарь и подарила его мне, Словарь простонародной прозы эпохи Мин,[23] редкую книгу, я ее обожаю и столько раз перечитывал, что мог бы сам написать роман в духе той эпохи.

Так вот тебе загадка: почему я пишу это письмо – понятия не имею, какой длины оно получится – на иностранном языке, которого прекрасный адресат совсем не знает, – на французском?