Комплекс Героя (ЛП)

Во всяком случае… мы не думаем, что нас кто-то видел, но никогда не знаешь наверняка, так что решили залечь на дно. Понимая, что мы не можем решить, что делать с деньгами, мы просто приносим их с собой в дом. Я имею в виду, мы могли бы пожертвовать их или еще что-нибудь в таком роде, но это же чертова куча денег. Подумала обо всех смешных футболках Злодеев и порно, которые я могла бы получить с ними.

Потрошитель кладет сумки в гостиную, и мы все стоим и смотрим на них, пока мне в голову не приходит коварный план. Шпик спотыкается, глядя на меня со смесью шока и вожделения.

— Дробилка, — бормочет он с болью в голосе.

Ухмыляясь, я бросаюсь к одной из сумок, расстегиваю ее и, схватив пригоршню наличных, поворачиваюсь к ним. Потрошитель выглядит растерянным, Шпик разрывается между желанием и смехом, а Стрикер тоже выглядит растерянным. Для меня это норма.

— Знаете, что мы должны сделать? Это даже даст нам больше очков, потому что эти деньги краденные. — Я шевелю бровями, а Стрикер с Потрошителем обмениваются взглядами.

— Что? — спрашивает Потрошитель озабоченно, словно знает, что я собираюсь сказать.

— Устроим на них оргию, я всегда хотела заняться сексом на чертовой куче денег.

Вскрикнув, я подбрасываю ее в воздух, и она дождем осыпается между нами. Потрошитель и Стрикер глазеют на меня, а Шпик стоит и смотрит так, будто не может решить, что делать.

— Ты… ты серьезно? — спрашивает Стрикер, его голос при этом влетает на октаву выше.

— Абсолютно, хотя есть еще вопросик. Ты ведь можешь становиться невидимым, верно. Можешь проделать это во время секса. Держу пари, это дико. Типа: «О боже, где он?» Бум, и пенис в лицо! — Я драматично раздвигаю руки, и он медленно моргает, глядя на меня, а его лицо краснеет.

— Дробилка, — недовольно ворчит Потрошитель.

— Давайте, письки на изготовку. Нет ничего, чего бы у вас не было! Если только вам не нужно мне что-то сказать… — я ухмыляюсь, шевеля бровями, прежде чем схватиться за низ рубашки, чтобы стянуть ее через голову.

Я слышу, как они что-то бормочут, но рубашка застревает у меня в волосах, и мне приходится стоять в одном лифчике и брюках, с украденной рубашкой, обернутой вокруг головы.

— Э-э, как насчет того, чтобы немного подсобить? — кричу я, мой голос приглушен рубашкой.

Кто-то фыркает… держу пари, это та самая задница, Шпик, - прежде чем чьи-то руки дергают за рубашку, высвобождая мою голову из рубашечного плена. Ух ты, интересно, так ли выглядят роды?

— Господи, пожалуйста, перестань, — жалуется Шпик, потирая виски.

Откинув волосы назад, я улыбаюсь им.

— Приготовлю деньги! — Я разворачиваюсь и расстегиваю сумки, прежде чем разбросать деньги повсюду. Мне приходится разбросать некоторое количество денег, чтобы получился денежный плед на ковре в гостиной. Как только я начинаю испытывать счастье, я оборачиваюсь и вижу, что они все стоят и таращатся на меня.

— Серьезно? Я знаю, что некоторым мужчинам нравится, когда их раздевают женщины, но вас трое, а я могу с пользой потратить этот отрезок времени. — Я подмигиваю, и они снова задыхаются.

— Я думаю, она вполне серьезно, — шепчет Стрикер.

Нахмурившись, я упираю руки в бока и свирепо взираю на них.

— Конечно, серьезно. Что за задержка? Мы все знаем, что вы все хотите меня, и я тоже хочу вас, и Шпик тому свидетель.

— Верно, — добавляет он, и я киваю ему в знак благодарности. Наконец, мы на одной стороне.

— Так в чем дело?

— Э-э, просто… мы только что познакомились, и я думаю, мы не знали, что ты так сильно это чувствуешь? — городит Стрикер, глядя на остальных в поисках помощи, но они только качают головами и отступают.

— Чувак, у меня нет к тебе сильных чувств…ладно, вру. У меня есть сильные чувства в отношении непреодолимого желания переспать с вами всеми, но секс не означает чувств. Итак, кто хочет участвовать в сексе на денежном ковре? — снова спрашиваю я, немного сдуваясь. Я была так взволнована этой идеей. Надеялась слопать вишенку на злодейском тортике.

— Я за секс с тобой, — язвительно замечает Шпик, протягивая руку назад и стягивая футболку тем движением, на которое способны только мужчины. У него по-настоящему рельефное тело… Облизнув губы, я снова перевожу взгляд на его лицо.

— Черт возьми, она права, — добавляет Потрошитель, и звук молнии заставляет меня обернуться, чтобы увидеть, как он сбрасывает джинсы. Святые угодники, его бедра подобны стволам деревьев, они больше моего лица. Почему это так сексуально?

— К черту, — бормочет Стрикер, и я поворачиваюсь к нему, чтобы увидеть, что он все еще краснеет, но расстегивает рубашку и позволяет ей упасть на пол. Мой рот приоткрывается, когда я замечаю пирсинг в его левом соске и красивую, замысловатую мандалу и племенную татуировку, обвивающую его грудь и плечи. Ну, кто бы мог подумать? Все, что ему сейчас нужно, - это извращенная сторона.

— Если бы вы только могли слышать то, что я сейчас слышу… — стонет Шпик, глядя на меня с болью.

— Тише, я же сказала, что ты классно смотришься, правда? — Я для пущей убедительности погрозила ему пальцем.