Комплекс хорошей девочки

Я знаю этот взгляд. Озорство ради озорства. Хайди – девушка, которая никогда не упускала возможности устроить пожар, только чтобы послушать крики. Добавьте к этому тот факт, что в последнее время она злится на меня чаще, чем раньше, и что она не фанатка ни этой договоренности, ни самой Маккензи. Но, когда наши взгляды ненадолго встречаются, я молча умоляю ее не сдавать меня.

– Серьезно, ребят, я проголодалась, – скучающе протягивает она. – Мы можем уже убраться отсюда к чертовой матери?

И вот я чудом выбираюсь из этого дерьма живым.

Каждый день после этого я весь как на иголках. Оглядываюсь через плечо, ожидая, что Кинкейд снова подкрадется к нам. Мак, кажется, не обращает на это внимания, а мы с Эваном избегаем этой темы. Разоблачение было близко. Слишком близко. Что напомнило мне о том, насколько хрупки наши с ней отношения и как легко их можно разрушить. Осознание этого поражает меня сильнее, чем я думал. Она забралась мне под кожу, и с каждой секундой проникает все глубже.

В ночь нашей стычки с Кинкейдом, после того как Мак легла спать, я оказался в своей мастерской, выкуривая сигарету за сигаретой, как сумасшедший, надеясь, что никотин облегчит чувство вины, стресс и страх. Обычно я курю, только когда выпиваю, и даже это не жесткое правило. Но ложь, которую я выдал Маккензи, надломила меня.

Эван нашел меня там в час ночи, в пепельнице на моем рабочем столе было уже почти полпачки окурков.

– Мне нужно сказать ей правду, – сказал я с несчастным видом.

Он отмахнулся.

– Ты чокнулся? Что это даст, чувак? План сорвался. Ты с ней, потому что она тебе нравится.

– Но началось это с идеи отомстить Кинкейду. Я и она, наши отношения были основаны на дурных намерениях.

В конце концов, Эван убедил меня молчать. Хотя кого я обманываю? Долго убеждать не пришлось. Мысль о потере Маккензи разрывает мои внутренности в клочья. Я не могу потерять ее. И Эван ошибался – я с ней не потому, что она мне нравится.

Я влюблен в нее.

И поэтому я загоняю вину в самые дальние уголки своего разума. Я упорно тружусь, чтобы быть тем мужчиной, в котором Мак нуждается, которого заслуживает.

Однажды утром мы лежим в постели, и я делаю свой первый глубокий вдох почти за месяц. Едва проснувшись, она переворачивается и закидывает ногу мне на бедро. Непреодолимое чувство спокойствия, которого я никогда раньше не знал, окутывает меня, когда она прижимается к моей груди.

– Доброе утро, – шепчет Мак. – Сколько времени?

– Не знаю. Десять, может?

– Десять? – Она резко садится. – Черт. Твой дядя скоро будет здесь. Нам нужно прибраться.

Это так мило, что она думает, будто Леви не насрать.

Маккензи оставляет меня одного в постели, чтобы принять душ, и появляется снова через десять минут с мокрыми волосами и раскрасневшимся лицом.

– Ох. Я не могу найти свое голубое платье, – ворчит она из шкафа, половина которого теперь занимает ее одежда.

Прошли недели с тех пор, как она поселилась у нас, но никто не поднимал вопрос о ее переезде. Я счастлив игнорировать эту тему. Конечно, к наличию другого человека в доме нужно было приспособиться. И, возможно, мы все еще учимся уважать причуды друг друга. Однако она вдохнула в это место жизнь, сделала его снова похожим на дом, после стольких лет плохих воспоминаний и пустых комнат.

Она идеально сюда вписывается.

– Ну, так надень что-то другое. Или не надевай и возвращайся в постель.

– Это «воспринимайте меня серьезно» платье, – кричит она из-под горы вешалок.

У нее нет ровно никаких причин волноваться из-за встречи с Леви. Он, может, и выглядит угрожающе, однако это самый дружелюбный парень из всех, которых я знаю. И да, говорят, нельзя мешать бизнес с удовольствием, но мне хочется смотреть на их возможное сотрудничество по работе над отелем с оптимистичной точки зрения.

– Как насчет этого? – Мак выходит, будто на подиум, в зеленом топе, который подходит к ее глазам, и синих штанах, подчеркивающих задницу так, что мне едва хватает сил сдерживаться.

– Ты выглядишь замечательно.

Она отвечает улыбкой. То, как Мак наклоняет голову и как сияют ее глаза. Ее взгляды лишь для меня. Они заставляют мое сердце чертовски сильно колотиться.

Я абсолютно потерял голову из-за этой девчонки.

– Что? – спрашивает она, задерживаясь у изножья кровати и собирая волосы в пучок на голове.

– Ничего. – Все, что я могу – это улыбаться ей в надежде все это не испортить. – Думаю, я просто счастлив. Вот и все.

Мак подходит и оставляет на моей щеке поцелуй.

– Я тоже.

– Правда? Даже несмотря на то, что твои родители, ну, знаешь, отреклись от тебя?

Пожав плечами, она идет в ванную. Я одеваюсь и гляжу на нее в зеркало, пока она красится.

– Мне не нравится, что я с ними не разговариваю, – признается она. – Но они упрямые. Выбор жить своей собственной жизнью вряд ли является основанием для отлучения от семьи.

Меня беспокоит, что чем дольше будет длиться эта молчаливая ссора с родителями, тем больше она будет сожалеть о своем решении бросить колледж. Купить гостиницу. Быть со мной. Но пока с ее стороны не было никаких признаков раскаяния.