Комплекс Наполеона

— Ну, не такая уж она и старая, — возразила я. — Ей всего двадцать девять, между прочим.

— Выглядит на все сорок, — заявил Мельников. — Похожа на заботливую наседку.

— И ты считаешь, что вот такая способна задушить воспитанника?

— Она же не нарочно, — пожал плечами Мельников. — Не собиралась она его душить. Убийство по неосторожности, думаю, ей впаяют. Года два-три дадут, вряд ли больше. Учитывая еще ее положительные характеристики с места работы.

— А я вот не совсем уверена в ее виновности, — призналась я. — Есть некоторые моменты, правда, довольно туманные, но вот они-то меня и смущают.

— Тебе что, делать нечего? — хмыкнул Мельников. — Чтобы человек брал на себя чужую вину в убийстве — я такого за время своей службы не припомню. Или ты хочешь время потянуть, чтобы побольше денег получить за лишние рабочие дни? — подмигнул он мне.

— Андрюша, по-моему, ты меня не первый день знаешь.

— Да шучу я, шучу, — успокаивающе поднял руки Мельников. — Только зря ты все это затеяла. Она виновата, кроме нее и некому.

— Кроме нее, было бы некому, если бы они с мальчиком вдвоем были в детском доме, да еще за железными замками.

— А ты что, думаешь, кто-то посторонний мог туда проникнуть? — прищурился Мельников. — Чтобы убить какого-то мальчика-сироту?

— Он не сирота, — напомнила я. — Милицию вообще-то вызвал его отец, если ты в курсе, который, кстати, собирался забрать его жить к себе. Довольно редко подобное случается, верно? И вот когда это уже должно было произойти, мальчик погибает. Ты считаешь это случайным совпадением?

— Не знаю, — буркнул Мельников, которому вовсе не хотелось копаться в подоплеке этого дела, а хотелось поскорее передать его в суд и получить очередную галочку на свой счет. Раскрытое неординарное убийство в январе — приятное начало года! И совесть, по идее, не должна была его мучить: чистосердечное-то признание — вот оно, на столе лежит.

— Его отец оставил вам свои координаты? — спросила я.

— Номер мобильного.

— У меня он тоже есть, но телефон отключен. Слушай, Андрей, мне очень желательна беседа с Никишиной. Просто жизненно необходима.

Мельников вздохнул.

— Ты посиди пока здесь, — проговорил он и вышел.

Пока Андрей отсутствовал, я, не желая успокаиваться, снова достала кости. На этот раз расклад был следующим:

12+18+27 — «Не время вербовать сторонников; лучше упрочьте ваши собственные позиции».

И это, по всей видимости, означало, что мне стоит сейчас не искать единомышленника в лице Андрея Мельникова, а продолжать анализировать и делать собственные выводы. Кости в очередной раз словно говорили мне, что ставить точку в этом деле и передавать его в суд еще очень рано.

Через некоторое время Мельников устроил мне возможность побеседовать с Варварой Михайловной Никишиной. При первом же взгляде на нее я отметила, что эта женщина и впрямь никак не выглядит на двадцать девять лет. Невысокого роста, с очень простым лицом, абсолютно без всякого макияжа. Курносый нос, небольшие серые глаза… Она не была полной, но фигура не производила впечатления стройности. Какая-то старомодная бесформенная одежда, прямые русые волосы собраны в хвост и перехвачены обыкновенной черной резинкой.

«А лицо у нее доброе, — отметила я про себя. — Да и миловидное, если присмотреться. Ей бы следить за собой получше, и выглядела бы вполне привлекательно. Что же это она себя так запустила?»

И тут же усмехнулась: если я брошу профессию частного детектива, без работы не останусь — переквалифицируюсь в визажисты.

Однако усмехаться было некогда: предстоял разговор с Никишиной, разговор серьезный, и он должен был дать мне ответ на главный вопрос — виновна Варвара Михайловна в смерти мальчика или нет.

Варвара Михайловна сидела на стуле и смотрела на меня равнодушным взглядом. Очевидно, она думала, что сейчас с ней будет проведен очередной допрос. Что ж, в какой-то мере это можно назвать и так, но только свои вопросы я буду задавать неофициально.

— Варвара Михайловна, давайте для начала с вами познакомимся. Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив. И я сейчас нахожусь здесь с тем, чтобы разобраться в ситуации, в которую вы попали. Дело в том, что Аделаида Анатольевна не верит в вашу виновность, вот она и попросила меня заняться этим делом.

Во взгляде Никишиной появилась какая-то боль, он стал тяжелым.

— Зря Ада все это затеяла, — глухо проговорила она. — Я уже все рассказала. Не нужно ничего делать…

— Скажите, пожалуйста, Варвара Михайловна, а кто ваш адвокат?

Нянечка посмотрела на меня не то что удивленно, а с какой-то обреченностью.

— Нет у меня никакого адвоката, я отказалась. Не нужно мне ничего, не нужно, — твердила она, как бабка, которую убеждают принять помощь, а она, ссылаясь на какие-то давнишние принципы, поджав губы, гордо отказывается.

— Ну, адвоката вам так или иначе назначат, — пыталась я убедить ее. — И ему нужно рассказать всю правду.