Комплекс Наполеона

— Ничего я не обманула! — принялась защищаться Антонина. — Я вон на работу устроилась, санитаркой!

— Да? А пить бросила? А дом в порядок привела? А продукты, одежду купила, как я тебе говорила? — выкрикнула Ирина Викторовна и махнула рукой: — Нечего было и связываться с тобой!

— Это ты меня обманула, — сказала Губанова-первая. — Сказала, что все оформишь, а сама ничего не сделала!

— А я и не собиралась пока ничего делать, я хотела проверить, исправишься ты или нет! А ты на работу устроилась для проформы, деньги пропила — и все! Больше тебе ничего не надо!

— Значит, вы подтверждаете, что Ирина Викторовна Губанова посещала ваш дом в январе? — уточнила Ярослава.

— Подтверждаю! — мотнула головой Антонина. — Как на духу!

— Как на суде, — усмехнулся судья Волохов.

— И я подтверждаю! — пригвоздил Губанову-вторую Анатолий. — При мне она была, при мне! И деньги предлагала, и чтобы Сережку забрали — Тонька все верно говорит!

— Товарищ, что вы все время кричите с места? — спросил Волохов. — Вы хотите выступить свидетелем?

Тут выступила Ярослава:

— Я прошу оформить господина Головлева свидетелем, хоть он и не был заявлен с самого начала, и зафиксировать его показания.

Анатолий был безмерно горд и посматривал на свою сожительницу свысока: дескать, видишь, какой у тебя мужик путевый оказался, а ты меня не ценила!

Он подтвердил, что Ирина Губанова приходила в дом, где они жили с Антониной, и все, что было дальше. Рассказ его изобиловал ненужными подробностями, и в конце концов судья остановил его, поскольку с этим вопросом все было ясно. Кроме того, Ярославой были предъявлены копии билетов на поезд Санкт-Петербург — Тарасов с январскими датами на имя Губановой Ирины Викторовны.

— Но ты же говорила, что едешь проведать подругу в Волгоград! — сказал Владислав, обращаясь к нынешней супруге. — Что она вроде бы родила и приглашает тебя на крестины…

— Ты, миленький, не знаешь, какие женщины коварные бывают, — усмехнувшись, заявила Антонина.

— К сожалению, теперь знаю, — недружелюбно глядя на обеих женщин, процедил Губанов.

— Владик, я тебе все объясню дома, — повернулась к нему Ирина Викторовна.

Губанов только махнул рукой.

— Защита настаивает на повторном допросе Ирины Губановой, — сказала Ярослава.

С тяжелым вздохом Ирина подошла к кафедре, оттеснив Антонину, смотревшую на нее с победным видом. Она подтвердила, что в январе ездила в Тарасов, разыскала там Антонину и предложила помочь ей уладить все официальные моменты, чтобы она смогла забрать Сережу.

— Поймите, я не хотела, чтобы этот мальчик портил нашу семью, — заливаясь слезами, твердила Ирина Викторовна. — Владик, прости меня, прости, я ничего плохого не хотела! Я же просила тебя, просила, чтобы ты образумился! Я хотела как лучше! Ну зачем нам этот мальчик, когда у нас сложившаяся семья? А так жил бы он с матерью, мы — своей семьей, и все были бы счастливы. Кстати, и жене твоей я бы помогла, а то сам видел, как она живет!

— Да никто бы ей все равно его не отдал, — пробормотала со своего места Морозникова, которая долго молчала.

— Таким образом, получается, что Антонина Губанова не выполнила вашей просьбы, и Сережа вам мешал. Вы поняли, что ваш муж все равно его заберет, — сказала Ярослава Ярошенко.

— Протестую, ваша честь, — резво вскочил со своего места Генин. — Защита пытается свалить вину за смерть ребенка на госпожу Губанову, но тому нет абсолютно никаких доказательств! Тем более что в день гибели мальчика ее не было в Тарасове, она приезжала сюда раньше!

— Протест принимается, — кивнул судья.

— Но это еще не доказывает, что Ирина Викторовна не могла кого-то нанять! — настаивала Ярослава.

— Это все домыслы защиты, которая любым способом пытается выгородить подсудимую, — упорствовал Генин.

— К свидетельнице есть еще вопросы? — спросил заметно уставший Волохов.

Вопросов ни у кого не было, разве что у Владислава, но, понятное дело, он не стал их задавать сейчас.

— Сторонам есть что еще добавить к делу?

Добавить было нечего.

— Переходим к прениям сторон, — облегченно произнес Дмитрий Сергеевич. — Слово предоставляется представителю обвинения, старшему советнику юстиции Александру Дмитриевичу Генину…

Генин произносил свою речь, словно рубя воздух. Слова его дышали суровостью и принципиальностью. Он заявил, что абсолютно ясно, что убийство Сережи Губанова совершила Варвара Михайловна Никишина, что это доказано стороной обвинения, что убийство было непредумышленным, и просил назначить наказание для Никишиной в виде пяти лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.

Настала очередь Ярославы Ярошенко, речь которой была куда более длинной, яркой и, как мне казалось, убедительной.

Начала она с того, что еще раз обратила внимание на личность подсудимой, на то, что этот человек, работая в детском доме, относился к детям с теплотой и никогда не применял к ним грубости или насилия — это все подтвердилось в судебном процессе.