Комплекс Приапа

Илья с Мариной, обсуждая свадьбу Кати Легоевской, дошли до проспекта, где стояли три киоска с едой: яркие, цветастые, округлые — в очень приятном ретро-стиле. Там Илья взял им по большому дымящемуся стакану с какао и по маленькой шаурме. Марина, беря еду, сделала шутливо книксен и спросила, сколько с нее, но Илья только отмахнулся. И дальше они шли вдоль проспекта, уже не держась за руки и еще медленнее, чем до того, ведь каждому приходилось прямо на ходу откусывать от шаурмы и отпивать из стакана.

Они гуляли, пока не повечерело, пока не опустилось на улицы серое марево сумерек, и не зажглись как-то постепенно и незаметно высокие фонари, широкие витрины и едущие к ним, чтобы промчаться мимо, фары автомобилей. Илья снял с плеча пиджак и накинул Марине на плечи, а она, приятно теплая, одновременно и упруго-твердая, и до нежного мягкая, начала прижиматься к Илье. И так они еще погуляли по вечерней Москве, и даже Лина перестала частить с фотографиями — то ли ей надоела эта игра, то ли фотографии кончились. Скорее всего первое, так как она еще и импровизировала, например, в какой-то момент прислала временное фото из туалета в кафе, где она сняла свое отражение в зеркале, распахнув широко комбинезон и обнажив тем самым свое голое — даже трусики она приспустила с лобка — великолепное до соблазнительности тело.

И эти фотографии из всего вечера запомнились Илье больше всего, и если бы его спросили, о чем они с Мариной болтали, он не вспомнил бы ничего конкретного… даже если бы его спросили сразу после того, как он усадил кокетливо протестующую Марину в шер и направился обратно к Лине, на ходу печатая ей, что вечер закончился, и он скоро будет, но хочет прогуляться до отеля пешком.

В ответ Лина прислала фото. Очень пуританское по меркам всех предыдущих: уже в их номере она сидела в кресле напротив зеркала, в своем комбинезоне. Руки сложены устало, голова наклонена в бок, одна нога стоит на полу, а вторая — на сидении кресла, так, что голень загораживает прикрытую одеждой, но широко распахнутую промежность. И подпись: «У тебя есть еще одно дело сегодня вечером, не забудь».

«Два дела. Если можно», — ответил ей Илья и ускорил шаг.

13

— …даже когда я маленькая была… Ну, как… лет в десять… Там даже в самом глубоком месте было воды по грудь. И знаешь… это было словно… какая-то… Надежность, что ли… — Лина вдруг задумалась, поджала губы, поводила плавно кончиками пальцев по груди Ильи, словно по глади озера, о котором рассказывала. — И нас родители пускали в воду самих, пока на берегу шашлык жарили и все такое… Мне особенно нравилось там в мяч играть. А еще, там летом все вокруг зарастало мхом, а он под солнцем высыхал, и так приятно колол стопу, когда идешь к воде… — Лина прикрыла глаза, чтобы лучше вспомнить это приятное ощущение. — А еще знаешь… — Она чуть поводила спиной, устраиваясь поудобнее возле Ильи, но казалось, будто пытается согнать падающий на нее из окна свет солнца. — Один раз начался сильный дождь, и мы спрятались под таким брезентовым навесом, стояли, ждали… А потом… по-моему, кстати, папа первый это сделал… Пошли купаться сразу, как лить перестало. И представляешь, вода была теплая-теплая, как в ванне. В смысле… Оно же мелкое было, и его быстро солнцем прогревало, но все равно, в первый раз я всегда долго заходила. Сперва по щиколотки, потом по колено… А тут только вступила в воду — и она прям теплая-теплая… И я…

Лина замолчала и внимательно посмотрела на улыбающегося Илью:

— Ты же не слушаешь, — без обиды, но капризно сказала Лина.

Илья улыбнулся еще шире:

— Конечно не слушаю. Понимаешь, ты… ты же не рассказать хочешь, а поделиться эмоциями. Чтобы я сейчас здесь почувствовал то, что ты чувствовала еще девчонкой на озере. Но так не получится. Как бы хорошо ты не рассказывала, слова не помогут. Поэтому я прислушиваюсь к твоим эмоциям, и заражаюсь ими. Понимаешь? Ты говоришь и проживаешь те пикники заново, а я прислушиваюсь к тебе и… не знаю, как сказать… резонирую, что ли.

— Какой ты, все таки… — Сказала она очень-очень нежно. — Хитренький.

— Ну правда же.

— Наверное, — сказала Лина и потерлась о его грудь лицом, словно устраивая его там поудобнее. Вздохнула одновременно и удовлетворенно, и с легким сожалением. — Сейчас мне тоже хорошо. Просто вот… как есть.

— Мне тоже очень хорошо сейчас, — сказал Илья. Запнулся, но добавил словно бы немного через силу. — С тобой.

Лина то ли выдохнула едва слышно, то ли шепнула что-то. Илье показалось, что похоже на «это хорошо». И они стали так и лежать молча, словно заряжаясь друг о друга как старые телефоны от беспроводной зарядки.

А потом они оба почти одновременно услышали странный тихий… очень-очень тихий, но настойчивый звук. Какое-то время они не обращали на него внимания, но потом встретились вопросительными взглядами.

— Тоже слышишь, да? — спросил Илья.

Лине не ответила, она чуть приподняла голову и прислушалась. Потом спросила, больше саму себя, чем Илью:

— Очки что ли?

— Похоже. Но у меня режим пэ-эфки не включен.