Комплекс Супермена

— Если мы стали так «продвинуты» и развивались столь быстро, то почему нас просто не остановили? На этапе до создания ядерной бомбы? И начала освоения космоса? — Синельников предвидел ответ, словно и сам стал завзятым телепатом, или расчётчиком.

— Ты подумал правильно. Они, то есть — тыхволды, погибли в разрушительной для одиннадцати их звёздных систем междоусобной войне. Сделав свои планеты и пространство внутри этих систем непригодными для обитания. Произошло это три тысячи квоггов назад. Как считает кое-кто из наших… У вас ближайшим аналогом будет — социологи. Так вот, как считает часть наших специалистов-социологов, тыхволды невольно «заразились» у вас кое-какими вредными мыслями и стереотипами поведения.

Именно тогда, с концом их расы, и прекратился избирательный контроль за вашей расой, не позволявший развивать металлургию. А представители Содружества не считали этичным вмешиваться в дела существ, которые теоретически могут стать разумными.

— То есть, пока мы, получается, неразумны?!

— По нашим критериям — именно так. С такими расами мы даже не вступаем в официальные сношения. — существо выделило это слово тоном.

Синельников прикусил губу. Всё ясно. «Визит» — неофициальный. И хотя в лоб существо сказать ему ничего конкретного не сможет, но намекнуть — наверняка!

— Ладно — «официально» общаться — …рен с ним. Но почему тогда… Этот контроль не стали осуществлять уже после того, как мы создали бомбу и стали расселяться? Пусть и не тыхволды, так какие-либо другие расы вашего Содружества?! Вы же уже тогда наверняка понимали, что мы рано или поздно доберёмся и туда, где вы нас притормозили? — сейчас Синельников и правда: недоумевал. Раз дело обстояло настолько серьёзно, и последствия развития человечества эти… Это Содружество существ предвидело за десятки тысячелетий, странно что их, людей, действительно — не ограничили на стадии «охоты и собирательства»! Или хотя бы — очистки и обогащения урана.

— Во-первых, мы все, когда приняли к исполнению резолюцию Совета Содружества о согласии на вступление тыхволдов в Содружество, подписали соответствующую конвенцию. О невмешательстве в их уже осуществлённый эксперимент. (Поэтому в ваших системах у нас — только наблюдатели!) Ну а во-вторых, нам и самим было интересно: как будет происходить ваше развитие в условиях отсутствия контроля и искусственного управления и направления.

— И… Что? Посмотрели? — Синельников чувствовал, как обида и злость наполняют душу. Но старался не проявлять этого внешне — «микромимика», будь она неладна!..

— Посмотрели. Однако я предлагаю тебе оценить нашу гуманность: мы даже сейчас не уничтожили весь ваш род, ограничив только ваше перемещение в пространстве.

— Это — как?

— Скоро поймёте. — существо сделало неопределённый жест лапкой (Назвать эту клешню рукой у Синельникова и язык-то не повернулся бы!) — А пока — прощай. Я сказал тебе всё, что должен был сказать на нашей беседе.

— А ещё беседы — будут?! — но существо уже исчезло, оставив на стуле брюки Синельникова. Которые вновь оказались аккуратно сложены.

Сияние померкло, сменившись унылым полумраком каюты, чуть рассеиваемым ночным дежурным фонарём.

Синельников однако обнаружил, что вовсе не сидит, как ему представлялось, а лежит на спине! Глядя во всё тот же «горячо любимый» подволок!

Сон?!

Да оно и верно: такое может привидеться только в горячечном бреду!

Никак, это его распалённое воображение нарисовало инопланетного монстра. Расчётчика. «Неофициального» визитёра. Черти его задери.

Хотя…

Если подумать, существо вовсе не выглядело монстром. Скорее — высокомерным и напыщенно-менторским собеседником. Но вот то, что оно говорило…

Нужно записать всё это.

Вдруг пригодится в дальнейшем — если действительно выяснится, что земную экспансию и правда — каким-нибудь образом ограничили?!

Но… Не посчитают ли его просто — вот именно: параноиком?!

Возможно, конечно. Но ведь он может просто сказать, что сон оказался настолько странным, что он хочет просто зафиксировать его, чтоб потом… переосмыслить. Отлично.

Синельников поднялся с постели, прошёл к коммуникатору в углу у двери. Потыкал в номеронабиратель. Вздохнул. Трубку сняли после пяти гудков:

— Дежурный по медотсеку, капитан Павлов.

— Здесь капитан Синельников, капитан. Сейчас я приду к вам, мне нужно сделать мемориальную запись. Приготовьте полиграф и звукозаписывающую аппаратуру.

Лоренцо Рота побарабанил пальцами по полированной столешнице.

Третий раз он прослушивал странную «мемориальную» запись, и третий раз недоумевал. С одной стороны то, что бойцам снятся кошмары, особенно в такой неоднозначной ситуации — понятно и естественно. С другой — слишком уж подробный и конкретный кошмар явился этому Синельникову. Работой одного лишь подсознания такое обилие достоверных деталей объяснить трудно. Да и запомнил всё матёрый профессионал с намётанным глазом и цепкой тренированной памятью отлично — так не бывает со снами.

Неужели…