Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки

– Только идиоты, – перебила ректора, который явно скатывался к мыслям о допросе с пристрастием, – эта летающая ящерица никогда не бьет лапой снизу-вверх. Аспирантура по зельеварению, капитан, аспирантура по зельеварению.

Последнее проговорила с особенным ядом, получив максимум удовольствия, вернув сарказм по поводу моего образования его автору. Смотреть в глаза дарху прямо, уверенно, с вызовом и не отворачиваться было неимоверно тяжело. Руки в кулаки даже сжались от внутреннего напряжения, но я смотрела. Интуитивно понимала, что это бой, и важно выдержать эту, ставшую уже глухой, ненависть ко мне. Мужчина безжалостно давил одним только взглядом, там было столько власти, столько жажды подчинения, что можно было захлебнуться. И это было ново для моей психики, в отличие от желания придушить. В какой-то момент дарх шумно выдохнул, подхватил меня под локоток и деловым тоном сообщил:

– Мы идем на ужин с моими родителями. Они не знают, что я отравлен. И если ты ляпнешь хоть одно острое слово – отправишься на тет-а-тет с командиром Калири. В остальном: цель прибытия – помощь мне по одному делу, связанному с зельями. Вы совместно с профессором Агна проводите необходимые исследования. Поняла?

– Да, капитан, – саркастично хмыкнула в ответ, за что получила еще один испепеляющий взгляд, для коллекции, так сказать.

– И хорошо, что ты не сказала про метку изгнанника, для него это очень больная тема, – добавил дарх, нажимая на ручку двери, – он бы задался целью тебя ликвидировать.

Это я знала на собственном опыте. Задетый за живое оборотень будет кусать тебя всю его жизнь, ну или твою. Это, пожалуй, зависит от глубины обиды и степени мелочности оппонента. При сравнивании с собаками из себя их выходили практически все, но, учитывая распространенность подобных заблуждений – дальше мордобоя дело обычно не заходило. А вот укажи я на метку, вполне могла попрощаться с жизнью прямо в этом коридоре.

Быть изгнанным у оборотней – это страшное бесчестье. Блохастые в этом смысле бескомпромиссны: выгнали – значит, не только слабак, но еще и с гнильцой. Тут, правда, кроется один подвох: большинство представителей этой расы страшные интриганы, несмотря на показную мужественность и прямолинейность. Так что получить удар от вожака по лицу можно в самых неожиданных ситуациях и по весьма нелепым причинам. Судя по габаритам этого командира, он, скорее всего, должен был стать новым альфой в стае. Как бы хорошо его соперники не дрались, больший вес в этом деле являлся огромным преимуществом. А значит, подчиненного капитана грамотно подставили и выгнали.

Дверь открылась бесшумно, впуская нас в светлый зал с овальным столом по центру и с четырьмя большими окнами с видом на море. Значит, мы действительно в районе Рогатых скал. Солидный у нас теперь телепорт в университете, однако.

За столом сидел еще один Табурет, только еще более мрачный и с изморозью седины в волосах, и леди средних лет. Лучшего определения для женщины было не подобрать: сталь во взгляде, улыбка ласкового убийцы на лице, темные волосы собраны в строгую прическу, волосок к волоску, закрытое платье цвета клюквы, четко сидящее по фигуре. Отчего-то стало очень жаль будущую жену ректора.

– Добрый вечер, отец, – напряженный приветственный кивок от капитана в сторону мужчины за столом, затем такой же в сторону женщины, – мама. Разрешите представить молодого специалиста-зельевара, госпожу Онику Сатор.

“Папа” тут же сфокусировался на мне, наградив тяжелым взглядом, а вот “мама” явно была шокирована при виде гостьи. Столь яркая реакция даже заставила нервно осмотреть свой брючный костюм, может испачкалась где? С одеждой все было в порядке, правда, такие леди могли легко впасть в полуобморочное состояние, что кто-то не слишком модно одет.

– Госпожа Сатор, разрешите представить вам моих родителей – Василанта и Реолию Мурес, – вернул меня в реальность происходящего Табурет.

Но ответить, как сильно рада знакомству и оказанной мне чести, не успела. Между прочим, ради разнообразия хотела побыть благоразумной девочкой. Только вот светское общение с дархами с ходу не заладилось.

– Молодой специалист? – гаркнул старший Мурес.

– Сын, склонять детей к взрослой жизни – это неприемлемо в нашей семье, мы такого никогда не одобрим! – сильно распереживалась “стальная леди”.

У меня аж челюсти ходуном заходили, но это скорее от того, что кто-то мне предплечье с такой силой сжал, что точно синяк останется. Одни травмы от этого капитана психованного. С какой-то ну очень далекой от меня точки зрения – это даже мило, что его родители против эксплуатации детского труда. Готова носить платья, бантики и говорить “агу”, если эти люди, в принципе, спасут бедного преподавателя зельеварения из цепких лап коварного потенциального начальства. Но вся моя, с таким трудом обретенная благостность мгновенно развеялась после следующих слов дарха:

– Госпоже Сатор двадцать семь лет. И я ее к постели не склоняю, мама, – прошипели у меня над ухом, – она моя подчиненная… будущая. Если справится с поставленными задачами.