Они выяснили, что при выполнении заданий на распознавание нот и тональностей у испытуемых, не имеющих музыкального образования, работает правое полушарие. А вот музыканты, выполняя те же задания, используют другое, левое полушарие!
Проще говоря, музыка в голове музыкантов в результате долгой практики, по сути, перекочевала из одного полушария в другое! С чем это связано? Дело в том, что за привычные, стереотипные действия у нас отвечает левое полушарие, а вот на новизну реагирует правое.
Пока какая-то деятельность является для вас новой, её осваивает ваше правое полушарие, когда же достигается критическая масса понимания, соответствующие навыки перенимает левое полушарие, превращая их в полноценные автоматизмы.
Поэтому дело не только в шипиках Кандела: чтобы вжиться в новую для тебя область, ты сначала должен в ней разобраться, и только разобравшись, освоившись, поняв, что в ней к чему, ты переходишь к автоматизации своих действий – формированию тех самых навыковых динамических стереотипов.
Теперь представим себе молодого сотрудника, который приходит на новую для него работу. Его запрос, как мы уже знаем, таков: работа должна быть интересной, и он хочет получать от неё удовольствие. Вроде бы понятное желание, правда? Всем бы такую работу!
Проблема в том, что искомое удовольствие молодой человек сможет получить, только полноценно освоившись в новой для него профессии.
А до этого он будет, прошу прощения, страдать: сложно, непонятно, напряжённо – шипики формируются, правое полушарие гудит…
Но кто всё это молодому сотруднику объяснит? Да и заинтересует ли его это объяснение, когда все кругом кричат: «Найди себя!», «Делай то, что тебе нравится!», «Получай удовольствие от работы и зарабатывай миллионы!»
В результате молодой человек потыркается, понапрягается чуть-чуть и, плюнув, решит, что это «не моя» работа. Он уволится, пойдёт в другое место и там пройдёт тот же круг: надежда – трудности – потеря интереса – увольнение – новые поиски «призвания».
Под воздействием этой инфантильной идеологии «себя» и «своего» подавляющее большинство молодых людей разочарованы в «себе» и «своём». Они не знают, чем бы хотели заниматься в жизни, и, скорее всего, при таком подходе никогда не узнают.
Что-то в твоей жизни становится «твоим» – хоть близкий человек, хоть работа, которую ты любишь, – только после того, как ты потратил достаточное количество времени и сил на отношения с этим человеком или на формирование соответствующих профессиональных навыков.
И не просто потратил, а трудился, преодолевая сложности и препятствия, обретая новые знания и навыки, превращая их в автоматизмы, в те самые динамические стереотипы. А без этого – никак и никуда.
Башни-близнецы
Есть, впрочем, и ещё один вариант формирования новых автоматизмов, а скорее – воспоминаний. Это острый стресс.
Дело в том, что во время стрессовой реакции организм мобилизуется и вырабатывает, кроме прочего, так называемый нейротропный фактор мозга. Этот гормон способствует росту синаптических шипиков, что и позволяет нам почти мгновенно запечатлеть в памяти события, сопряженные с острым стрессом.
Так, например, многие помнят, что они делали 11 сентября 2001 года – в день атаки на башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Я, например, очень хорошо помню, как пришёл с работы, как жена кричала мне с порога: «Ты знаешь, что случилось на твой день рождения?!»
И это правда, день рождения у меня как раз 11 сентября. Но, убей меня бог, я не могу вспомнить ни 11 сентября 2000-го, ни 11 сентября 2002-го, ни даже 2020-го, а вот день рождения в 2001-м помню предельно отчётливо.
Впрочем, так же как и 19–21 августа 1991-го, буквально по часам – как узнал о ГКЧП, как бегал в самоволку на площадь перед Мариинским дворцом, как мы строили баррикады, как раздавали бутылки с зажигательной смесью, как выступал Собчак и т. д., и т. п.
То есть есть у нас и такая опция для быстрого запоминания, формирования нового навыка – гормональный удар под воздействием стресса.
Впрочем, острые стрессы случаются у нас не так часто, что, наверное, и к лучшему – в противном случае мы бы быстро выдохлись.