Компот из сладкой лжи

— Почему все не так, как кажется? А, Денис?

— М-м… Не понял… — капитан похлопал рыжеватыми ресницами.

— Люди не говорят всей правды, а потом удивляются тому, к чему это приводит, — изрекла Наденька, мрачно взирая на плавающий в стакане волосок.

Кораблев опешил, но все же осторожно кивнул.

— Вы правы, Надежда Николаевна. И раз уж мы заговорили об этом, — он поерзал на сидении и вдруг покраснел. — Надо было сразу вам сказать, еще там, на дороге… Когда вы с кабаном столкнулись.

— А может, с лосем… Что вы не сказали мне, Денис?

Пакет с запонкой сейчас лежал в ее кармане и прожигал насквозь даже через ткань. Чарушина нервно провела ладонью по бедру, словно пытаясь унять настойчивый зуд.

— Ну, в общих чертах вы, конечно, знаете, кто я, — капитан совершенно смутился, отчего у него даже выступила испарина на висках.

Чарушина озадаченно напряглась — к подобному повороту она была не готова. В ожидании Кораблева Надя пыталась найти правильные слова, чтобы рассказать ему о своей находке. Но теперь уже и вовсе не была уверена в том, что этой информацией следует делиться вообще с кем бы то ни было.

— Вы — капитан Денис Кораблев, племянник дяди Тома, — перечислила она, отодвигая стакан.

— Да, так и есть, — торопливо ответил Денис. — Но есть еще кое-что. — Он сделал глубокий вдох и продолжил: — Вы ведь в 21 лицее учились?

— Ну да, — тут же скривилась Надя, вспомнив строгое здание из красного кирпича, охрану на входе и жесткую дисциплину. Попасть в лицей было трудно, учиться дорого, а вылететь можно было на раз. Зато процент поступивших в высшие заведения был самым высоким из года в год, как и соревновательный накал в достижении карьерных высот между бывшими учениками. С тех пор как Чарушина получила аттестат, она не была еще ни на одной встрече выпускников. И не испытывала ни малейшего желания быть там.

— Я тоже там учился. На год младше вас. В математическом классе.

Чарушина легко пожала плечами и покачала головой.

— Не помните меня? — расстроился Денис. — Ну и ладно, чего уж…

При виде его печальной физиономии, из груди Чарушиной вырвался нервный смешок.

— Я себя-то там с трудом помню, Денис. У меня же еще музыкальная школа была, — Наденька умолчала о том, что рыжие математики никогда ее не привлекали. — Не обижайтесь. Я даже на встречи выпускников не хожу. Еще пару лет, и забуду имена своих одноклассников, — сказала Надя. Затем, подумав, добавила: — И слава богу, наверное.

— Да я тоже, — ответил Кораблев, немного приободрившись. — Чего мы там не видели? Я таким задротом был, вспоминать не хочется!

— А я заучкой, — рассмеялась Чарушина.

— Красивой заучкой, если что, — парировал капитан, награждая Чарушину ласковым взглядом. — Я на все ваши выступления ходил. Ну, когда вы в лицейских концертах участвовали. Честно сказать, думал, вы в консерваторию пойдете. Здорово у вас получалось… — он перевел дыхание. — Чувствую себя полным дураком. Водкой еще вздумал вас поить…

— Да ладно, — отмахнулась Надя. — Если бы вы мне тогда воды из лужи предложили глотнуть, я бы тоже, наверное, согласилась.

— Да уж, ситуация была не рядовая… Я просто обалдел, когда увидел вас в машине посреди дороги. Нет, конечно, знал, что это вы, потому что дядя Том сказал, но… — Кораблев пригладил волосы. — Вот так запросто на улице не подошел бы.

— Надо же, как интересно порой складываются обстоятельства, — будто не замечая его волнения, произнесла Надя. — У вас тоже преемственность поколений? Дайте-ка угадаю, влияние дяди Тома? Но почему вы пошли в МВД? Рур, мягко говоря, постоянно критикует некоторые аспекты… э… внутренней политики вашей организации.

— Нашей организации. Государственной, — поправил ее Кораблев. — В детстве я был слабаком. У меня из-под носа велосипед как-то увели, а я так испугался, что даже лица того парня не запомнил. Велик так и не нашли, кстати. А может, и не искали. Вот я и решил — кто-то ведь должен преступников ловить? А если уж говорить об аспектах, то, на мой взгляд, защищать всякую мразь — то еще удовольствие. Вот я в аналитическом отделе работаю. Без нас оперативникам и следователям никак.

Улыбка сползла с губ Нади при мысли, что ее Ржевский находится именно в категории преступников. А возможно, еще там и останется. Во всяком случае, благодаря своей находке, она вынуждена была склоняться к последнему варианту…

Чарушина видела гордый блеск в глазах Кораблева и прекрасно знала об отношении оперативников к адвокатам. Тем же следователям было неудобно работать с адвокатом, который действительно помогал своему подзащитному, а не имитировал защиту и не «подыгрывал» сотрудникам правоохранительных органов. Поэтому чаще всего те старались убедить человека, попавшего к ним, что от адвоката в уголовном деле ничего не зависит, отговаривали от заключения соглашения с адвокатом и даже обещали назначить защитника «за счёт государства», который «ничем не хуже». К сожалению, многие подозреваемые и обвиняемые сначала верили всему этому, а потом жалели.