Компот из сладкой лжи

Не услышав возражений, Надя выбрала большую пиццу, добавила к заказу салат из фунчозы и китайскую лапшу с курицей, а затем направилась в гостиную.

Свернувшись калачиком и подложив ладони под щеку, Зая спала. Чарушина прислонилась к дверному косяку и некоторое время с улыбкой смотрела на нее. Затем взяла вязаный матерью плед и заботливо укрыла спящую девушку. Зая тихо вздохнула и вытянула ноги.

Прихватив ежедневник отца, Надя вернулась на кухню и, страница за страницей, стала изучать его содержимое.

Почерк отца она знала хорошо, другой на ее месте никогда бы не смог бы разобраться в его каракулях и сокращениях. Впрочем, по словам Ольги Аркадьевны, Наденька и сама писала, как "курица лапой". Нет, разумеется, в школе Надя старалась, но потом, уже в институте, наконец расслабилась. На тот момент никто уже не проверял ни ее прописи, ни сочинения, ни диктанты. Удивительно, как в век компьютеров быстро теряешь сноровку и приверженность к каллиграфии.

Ничего эдакого в ежедневнике не нашлось — обычные пометки о встречах и звонках, напоминания о статьях и методиках, куда следовало заглянуть в случае спорного вопроса. Рур был прав: любое делопроизводство в стенах родной конторы было абсолютно официально и конфиденциально. Николай Чарушин не позволял себе никаких пространных заявлений даже в собственном блокноте. За пару месяцев до его смерти, правда, стали все чаще появляться сноски на уголовные дела. Надя положила в качестве закладки чайный пакетик между страниц, чтобы вернуться к ним чуть позже, потому что в домофон позвонили. Мельком глянув на часы, она поняла, что это доставка. Так и оказалось, когда она взяла трубку. Порывшись в кошельке, Чарушина выудила нужную сумму и приоткрыла дверь, чтобы курьер не разбудил Заю.

Через минуту она услышала шаги на лестнице и распахнула дверь шире.

— Вы? — удивленно произнесла, на автомате протягивая зажатые между пальцев купюры.

Напротив нее, с двумя пакетами и коробкой пиццы в руках, стоял Тураев.

— Что вы здесь делаете? — Надя приподнялась на цыпочки и заглянула через его плечо. — А где курьер?

— Мы столкнулись с ним внизу, — торопливо сказал Тураев. — Он спросил, не знаю ли я, на каком этаже ваша квартира. Ну… в общем, я сразу понял, что пицца для вас, Надя. И вот это все тоже. — Он сделал шаг вперед и вручил ей коробку. — Заказ я оплатил, так что не переживайте.

— Я и не переживаю! — фыркнула, словно сердитая кошка, Чарушина. Ее вдруг охватило сильнейшее волнение, отчего в голосе сразу же появились металлические нотки. — С чего это я должна переживать? Вот деньги, берите!

"Я веду себя просто отвратительно! — тут же промелькнуло у Нади в голове. — Еще совсем недавно лежала на полу в его кабинете, потом рылась в вещах его жены, а теперь изображаю из себя непонятно что…"

— Нет, что вы… — отшатнулся Тураев. — Я просто… — он набрал в грудь побольше воздуха. — Я машину вашу пригнал. Звонил вам, но…

— Простите. Огромное спасибо, — Надя продолжала топтаться на пороге. — Вы появились так неожиданно, что я растерялась.

— И вы меня простите, Надя. Я, собственно, зачем приехал…

— Послушайте, Максим, — Надя вышла на площадку. — Я сейчас не одна… — она заметила, как у Тураева дернулась щека. — У меня подруга.

— Я не хотел беспокоить. Звонил, но… — он бросил быстрый взгляд в сторону прихожей. — Ладно, неважно… Вот ваши ключи, — Тураев полез в карман, пакеты зашуршали.

Надя судорожно кусала губы, пытаясь придумать, что делать дальше. У нее язык чесался из-за желания задать Тураеву все те вопросы, которые накопились у нее в голове. Но если сейчас он отдаст ключи и уйдет, то следом за ним эта возможность будет упущена.

— Надя, я хотел вам сказать, — снова начал Тураев, вкладывая в ее ладонь автомобильный брелок.

— Максим, мне тоже нужно кое о чем вас спросить, — торопливо перебила его Надя.

В квартире справа звонко затявкала собака. В замке заскрежетали ключи. Дверь раскрылась, и на пороге возникла дородная соседка с выкрашенными хной кудрями и симпатичным карликовым пинчером.

— Наденька! — воскликнула женщина и переложила поводок из одной руки в другую. Взгляд ее цепко прошелся по Тураеву с головы до ног и обратно. — Давненько я вас не видела. Как мама? А вы с Павлом Александровичем приехали? Такой симпатичный мужчина! — проворковала она с непонятной интонацией то ли о Ржевском, то ли о незнакомце, который сейчас стоял перед ней.

— Здравствуйте, Татьяна Альбертовна! Все хорошо, спасибо огромное! А мне вот тут пиццу принесли. Готовить совершенно не хочется, — бодро ответила Чарушина.

— Ну да, понятно, — повела плечами соседка и стала возиться около своей двери.

Теперь приглашать Тураева в квартиру было бы совсем странно. Он коротко кивнул, словно прочитал ее мысли. Вручив пакеты, быстро наклонился к ее уху и прошептал:

— Завтра в 11, "Бемоль". — И уже громче добавил: — Всего доброго. Приятного аппетита.

Прежде, чем скрыться из поля ее зрения, Тураев посмотрел на Надю, и в его взгляде она увидела нечто такое, что заставило ее опустить глаза.