Компот из запретного плода

Наверное, следовало плюнуть на барыг от медицины, коих в наше время, увы, много, и искать тех, кто по-прежнему лечит больных бесплатно. Но Александр Михайлович не москвич, к тому же он абсолютно уверен, что теперь в России без денег – никуда, но ему очень хочется жить. Поколебавшись немного, он решается поехать к сестре, надеется, что та жива и способна помочь брату материально. Олимпиада и впрямь оказывается в добром здравии, брата она пускает к себе, но денег дать ему не может. Баба Липа ненамного младше брата, правда, она на здоровье не жалуется, работает уборщицей и способна ухаживать за тяжелобольным родственником, но денег у нее нет. Дегтярев оседает у сестры, ему вдруг делается лучше, и Александр Михайлович наивно полагает: он выздоровел. Но краткая вспышка бодрости завершается новым витком болезни, требуются дорогостоящие лекарства, операция. И тут Дегтярев решает обратиться к бывшим любовницам, наверное, он не надеется получить назад отданные когда-то на хранение драгоценности, Александр Михайлович должен понимать, что прошла целая жизнь. Полагаю, он думал попросить немного денег у каждой, напомнить бывшим зэчкам о том, сколько хорошего сделал для них: пригрел, приголубил, раньше срока выпустил, пристроил в Москве.

И тут начинается иная история, о ней чуть позднее!

Дегтярев остановился и спросил:

– Ты же говорила, что видела документы бывшего хозяина зоны! Кстати, как влезла в архив?

– Не скажу, – буркнула я.

– Фиг с тобой, – махнул рукой Дегтярев, – на данном этапе интересно другое! В бумагах же стояли цифры! Неужели не задумалась над словами Нинели? Не поняла, что она врет?

– Не поняла, – эхом отозвалась я, – и даты не отследила, ну, не знаю, почему такое получилось. Впрочем, как раз знаю!!! Увидела, что у Дегтярева имеется сестра-москвичка, и обрадовалась, подумала: вдруг тетка жива-здорова, ну и вымело остальные мысли из головы! Начисто! Ветром сдуло! Хотя сейчас понимаю, что Нинель пару раз выпала из образа! Я даже насторожилась, сначала она ляпнула слово «легавка», а потом спокойно выронила «штука баксов». Ну согласись, не совсем нормальная лексика для генеральши, почтенной дамы в возрасте. Ой, а насчет мужа это правда? Ну там, про выборы…

– Нет, конечно, – пожал плечами полковник, – Федор – пенсионер, пьет горькую. Нинель хотела сначала вызвать жалость к себе, а потом убедить тебя ничего не предпринимать. Кстати, выслушивая ее рассказы, ты могла бы задать кучу вопросов. Ну, к примеру, каким образом парень, якобы внук Дегтярева, узнал Нинель в скверике?

– Он ей сказал: «Вы совсем не изменились, я видел фото!»

– Тебе самой не смешно?

– Нет. Значит, все ложь! Все!

– А еще она сказала, что «голос» велел ей класть деньги за проданные драгоценности в ячейку, дескать, суньте, бабуля, конвертик, я заберу! Но ранее Нинель заявила тебе: «Никаких координат «баритона» не имею, ни телефона, ни адреса!»

Вопрос на засыпку! Если все вышеизложенное правда, то каким образом шантажист узнавал, когда старуха сунет деньги в ячейку, а? Как она ему сообщала, коли никаких концов не имела? Или он жил в зале хранения багажа?

Я понурила голову, ей-богу, сказать нечего!

– В ее рассказе полно глупых неточностей, – не испытывая ко мне никакой жалости, продолжал полковник, – не хочу тебя в них носом тыкать. Нинель мигом сориентировалась, поняла, кто перед ней, и принялась врать, на первый взгляд довольно связно, но только на первый. Женщина допустила много фактических ошибок, запуталась в датах, возрасте, но психологически сработала, как всегда, безупречно. Ты моментально преисполнилась жалости к несчастной, а старуха очень умело втирала тебе очки, рассказала про то, как пригрела Сержа, и так далее… О быстроте реакции мошенницы может свидетельствовать ваш последний разговор. Ты спросила про Лилию, и она тут же рассказала про операцию. Это первое, что пришло ей в голову, и ты снова поверила!

– Кстати! Как она превратилась в Нинель?!! – решила я переменить тему.

Дегтярев усмехнулся.