Композитор

Композитор опустил взгляд на тонкую шею девушки. Вот его цель. Там спрятана тайна, познать которую он стремился всю жизнь.

Глава 38

По ночному шоссе служебный автомобиль доставил генерала армии Васильева в военный городок на предельной скорости. Командир части Гордеев встретил его безрадостной новостью:

– Пока не нашли, товарищ генерал армии. Но прилагаем все усилия. Прочесали все кусты. Ничего. Люди пошли по квартирам.

– Не уследили!

– Я думаю, может она… у сердечного друга? – осторожно подбирая слова, предположил Гордеев.

– А есть основания? Что-то замечали?

– Ничего конкретного, товарищ генерал армии. Но девушка очень красивая, сами понимаете. В нее половина наших офицеров влюбилсь.

– Любовь у них в одном месте чешется. Служить надо, а не любить!

– Я так… Только предположил.

– Дай-то бог, если так. Где она жила?

– В дом для самых важных гостей определили.

Войдя в комнату дочери, Васильев рявкнул:

– А где ее бравые телохранители? Лучшие из лучших, черт побери!

– Возглавляют поиск. Понимают, что с них первых спрос. Вот сюда пройдите, – Гордеев вывел Васильева на балкон. – Видите, канат смастерила из подручных средств и сбежала. Не иначе, на свидание.

– С кем?

– Не могу знать. Но найдем прохвоста!

Генерал армии вернулся в комнату, грузно опустился в кресло.

– Если кто из твоих подчиненных нашкодил, семь шкур спущу… Хотя, ты знаешь, выдать бы ее замуж за нормального офицера, мне спокойней будет.

– А чего, сыграем свадебку. У нас тут ребята хорошие.

Взгляд Алексея Васильева неожиданно упал на стол, где он заметил мятую бумажку. Генерал стремглав вскочил, разгладил листок.

– Что это? Откуда? Стихи. Опять стихи! Когда это здесь появилось?!

– Не могу знать, – растерянно вращал глазами Гордеев.

– Когда это закончится.

Алексей Васильев вспомнил, что дочь, обнаружив очередную подброшенную записку, первым делом спешила к роялю.

– Где ее рояль?

– В Доме офицеров.

– Там проверяли?

– Все двери закрыты, товарищ генерал армии. В окнах света нет. На ночь его закрывают. У нас строго.

– Внутрь заходили?!

– Никак нет.

– Кретины!

Васильев устремился вниз по лестнице. Гордеев едва за ним поспевал. У Дома офицеров генерал армии остановился. Ему показалось, что внутри играет рояль. Он прислушался, но сбивчивое дыхание и учащенное сердцебиение мешали сделать однозначный вывод. Васильев подошел к боковой двери, рванул на себя. Дверь легко распахнулась.

– А ты утверждал, что всё заперто, – возмутился генерал армии, протер вспотевшую лысину и крикнул в темный проем: – Марина!

Старая покосившаяся изба на окраине Аникеева встретила офицеров госбезопасности давно немытыми стеклами и мертвой тишиной. На дом указала заспанная соседка, услышав вопрос о шраме на шее. "Там недорезанный живет. Тонькин внук. Учительствует по музыке. Такой же непутевый, как его мать. Одно хорошо – тихий. Почитай, с похорон Тоньки раза два его видела".

В дом вошли с оружием в руках, выбив дверь. Ворвавшись в комнату, Трифонов сразу заметил громоздкий магнитофон, пропавший из квартиры поэта. Жильца в доме не оказалось. Зато в чуланчике обнаружили фотоувеличитель. Технические диковинки в старой избе удивили. Вслед за домом обыскали сарай. И тут офицеров ждала новая страшная находка.

– Сергей Васильевич, тут такое! – осипшим голосом вскрикнул Нестеров.

В руках он держал раскрытую металлическую коробку армейского образца. Пальцы дрогнули, ящичек грохнулся на пол, стопка фотографий вылетела из него и веером рассыпалась под ногами.

– Там, там… – потерянно шептал лейтенант.

Трифонов направил вниз луч фонарика. Желтый круг выхватывал из темноты жуткие кадры растерзанных лиц, вспоротых глоток, распотрошенных носов. Разорванная человеческая плоть черными дырами кричала с крупных снимков. С одной из фотографий остекленевшие глаза жертвы смотрели прямо на подполковника. Трифонов невольно отшатнулся, под ногами застонала расшатанная доска, рядом нервно дернулся перепуганный лейтенант, выхватил пистолет и пугливо заозирался, направляя ствол то в один, то в другой темный угол.

Трифонов растянул узел галстука, потер ладонью под сердцем. Низкое помещение давило духотой и осязаемым страхом, хотелось выбежать на воздух. Хорошо, что подчиненный не видит его побледневшего лица. Нужно показать пример выдержки. Подполковник присел. Холодный глянец фотокарточек обжигал кончики пальцев. Зажмуренные глаза предательски косились в сторону, ворох снимков долго не мог уместиться в тесный ящик.

– Его берлога. Утром вызовем бригаду и продолжим обыск, – решил Трифонов и, словно пьяный матрос, покачиваясь, вышел во двор. В руках он сжимал железный ящик. Ему он казался очень тяжелым и наэлектризованным.