Компрессия

– Понимаю! – Хаменбер заговорщицки подмигнул Кидди. – Вы оказались чуть-чуть невнимательны, иначе рассмотрели бы на вывеске этого шоу-рума не только логотип корпорации «Тактика», но и эмблему TI200! Однако следовало подождать несколько секунд и, кроме всего прочего, увидеть бегущую строку. Нельзя игнорировать информацию, которая способна скорректировать судьбу! Там было предупреждение о подобающем поведении! Государственный совет не вчера и не сегодня утвердил закон, согласно которому виртуальное убийство квалифицируется как преступное намерение! Только таким образом можно препятствовать прорастанию семян агрессии, которые дремлют внутри каждого второго из нас! Или каждого? – Хаменбер привстал на носки, чтобы взглянуть в лицо Кидди. – Не волнуйтесь, этому порченому человеческому семени грозит пока только судебное разбирательство и штраф. Но при повторении подобного проступка он окажется где? В компрессии! В той самой компрессии, которую открыла для человечества корпорация «Тактика»! Не правда ли, знаковая перспектива? Из-за преступления в компрессии преступник отбывает наказание в компрессии же! Впрочем, сейчас наша тема иная! Уж не знаю, что, кроме благодарности от человечества, может заработать корпорация внедрением компрессии в тюрьмах, но именно здесь она помогает TI200 побить все рейтинги трансляций!

Кидди почувствовал пустоту в желудке, несмотря на то, что не так давно сидел с Брюстером в кафе. Впрочем, это не была пустота голода. Это была пустота отвращения и стыда. Он постарался растянуть губы в улыбке и решительно двинулся к выходу, с трудом сдерживая себя, чтобы не отмахнуться от пикирующих на голову сканеров.

– Господин Гипмор! Мы не прощаемся! Не так ли? А теперь еще раз просмотрим реконструкцию событий…

За дверями в самом деле парила в метре от мостовой желтая капсула, и пятеро дюжих полицейских неторопливо, но жестко загружали в нее обезумевшего Бага. Очередь, выстроившаяся к шоу-руму, огибала служителей порядка на безопасном расстоянии и скашивала глаза на происходящее с явным любопытством. Правда, появление на ступенях нового действующего лица отвлекло толпу от стражей порядка, и Кидди поспешил натянуть на нос очки. Слишком во многих взглядах мелькнуло узнавание. За спиной раздались крики, но он ускорил шаги и почти побежал в сторону литого заграждения зеленого парка. Три его майки теперь казались Кидди подобием разноцветной метки. Он вбежал в украшенные коваными цветами ворота и, успокаивая дыхание, пошел между каштанов, сбрасывающих плоды на брусчатку аллеи. В ее конце урчал робот-садовник, но с той стороны, где появился Кидди, зеленые плоды покрывали камень чуть ли не сплошным ковром. Кидди наклонился, поднял выпавший из зеленой мякоти глянцевый орех и тут же услышал шаги за спиной. Это была вновь та женщина со смутно знакомым лицом. Теперь она уже вовсе не напомнила Кидди Сиф, несмотря на то, что, остановившись в пяти шагах, принялась озабоченно озираться.

– Что вы хотите от меня? – спросил Кидди, сняв очки.

– Каштаны хороши. – Она растерянно передвинула сумочку на узком ремешке к животу, присела, подняла один орех, второй. – Их можно жарить, – она поняла недоумение на лице Кидди и наморщила лоб. – Нагревать… легкий гриль в кухонном автомате.

«Лет сорок пять – пятьдесят, – подумал Кидди, когда она выпрямилась и шагнула к нему, выставив перед собой горсть орехов. – Но выглядит неплохо».

– Вот только ножом нужно скорлупу протыкать, – она почти уперлась протянутой рукой в грудь Кидди. – Иначе они могут разлететься по кухне. А если это делать в автомате – вылететь из блюда. Поэтому скорлупу нужно протыкать. Чтобы они не прыгали. И не убегали. Он появился в городке через год после убийства! Я еще не выплакала слез, когда услышала его смех. Я еще не забыла запах моего Рональда, когда этот убийца принялся бить по струнам! Так не должно быть, вы понимаете? Надо протыкать скорлупу!

В ее руке блеснул нож. Она сосредоточенно ударила несколько раз острым концом в орехи, то и дело попадая по собственной ладони, затем вытаращила глаза и взметнула нож над оцепеневшим Кидди. «Так надо, – отчего-то пронеслось у него в голове. – Главное, чтобы не больно». Все эти мгновенные размышления были прерваны почти уже привычной темнотой.

Он пришел в себя от похлопывания по щекам. Стоило Кидди открыть глаза, как тревога на вытянутом лице Ричарда Снаута сменилась улыбкой облегчения.

– Ведь знаю же, что ничего не могло случиться, а все равно трясусь, – признался офицер.

– Акустика? – догадался Кидди, с трудом шевеля одеревеневшим языком.

– Она самая! – радостно кивнул Снаут. – Направленный удар. Вас линией отсечения чуть зацепило, и то сознание потеряли, а уж она! – офицер махнул рукой. – Обмякла, словно я главный узелок ее распустил.

– У нее был главный узелок? – не понял Кидди.