Компрессия

– Понятно. – Кидди взглянул на Сиф, которая оперлась на локти, почти легла на серую в желтых разводах шкуру и блаженно закрыла глаза. – Вы и со Стиаем этими же категориями обмениваетесь? А ведь он физик. Не столь талантливый, как Миха или Рокки в своей области, но не глупый и очень цепкий. Это ведь уже не сомнология и не онейрология. Иначе говоря, это не изучение снов. И такое слово, как эвереттика, ему знакомо. Вот только сомневаюсь я, что он согласится идентифицировать его со сновидениями.

– Многомирие… – с улыбкой пробормотал Билл. – А мне его согласие не требуется. Это ему требуется мое согласие. Мне скорее потребовалось бы ваше согласие!

– Согласие на что? – не понял Кидди. – Башню вы уже построили, хотя и черт его знает, как это вам удалось, да и не строитель я. Со мной, судя по моему первому сновидению, одни проблемы. Впрочем, от некоторых разъяснений я бы не отказался. Насколько я понял, Сиф почувствовала во мне некоторую тяжесть, которую вы обозначили для меня год назад, а для вас несколько часов назад как чувство бездны. Вы тоже тяжелы. Простите, что я оперирую непонятными мне системами оценки и отсчета. Следовательно, и вы обладаете этим чувством. Что вы видите в этой бездне? И что грозит подобным нам оказаться в паутине сновидений, чем бы они ни были без этого вашего утвердителя? Неужели это всего лишь дело случая, что я никогда не вижу снов? Я об обычной практике говорю, ведь вы понимаете?

– Я не знаю, что такое обычная практика, – задумался Билл. – Те вопросы, что вы задаете, – это тема моей работы, и моя вина только в том, что я начинаю пользоваться ее плодами, не ответив на них. Что мне сказать вам? Даже будь вы солнечным зайчиком, запертым в бесконечной веренице зеркал, разве смог бы я вам ответить, где вы подлинный, а где ваши отражения? Какая, к черту, разница, если вы способны осознавать себя в любой фазе собственной реализации? Или вы боитесь, что ваша тяжесть заставит вас прорвать иллюзию и вы будете замкнуты в бесконечном падении между мирами? А кто вам сказал, что отсутствие сновидений не есть этот самый провал в бездну? До сего дня вы вовсе не страдали от этого!

– Кто тут собирается падать в бездну? – раздался довольный бас Стиая. – Нет! Вы только посмотрите! И тут Кидди меня опередил! Только по двум позициям я не уступил ему в академии! Не дал ему стать старостой курса и ни разу не проиграл ему на ринге!

– Вы вовремя. – Билл поднялся.

Кидди оглянулся. Стиай, Миха и Моника вошли в зал одновременно, но выглядели по-разному. Миха и Моника обливались потом, а Стиай смахивал с головы снег и потирал могучие плечи.

– Старостой он просто не хотел быть ни одной секунды. – Моника решительно расстегнула верхние пуговицы платья. – А на ринге ты не проиграл ему, потому что он туда не выбирался. Если бы он выбрался, ты бы проиграл.

– Неужели? – удивился Стиай.

– Да, – кивнула Моника. – Если бы он захотел этого.

– Одного желания маловато, – заметил Миха, сбрасывая рубашку. – Я бы не отказался от глотка воды.

– Готовлю-готовлю, – заторопился Билл. – Напиток горячий, но сил прибавит и от жажды избавит. А некоторых и согреет!

– Да, хотелось бы, – кивнул Стиай. – Конечно, двести метров до башни – они и остались двумястами метров, но в первый раз ты меня, Билл, порадовал крепким морозцем и вьюгой!

– Подождите! – Моника растерянно уставилась на ноги Билла. – Только теперь поняла. Вы выздоровели?

– К сожалению, только во сне, – рассмеялся Билл, окуная глиняные кружки в котел. – Но если когда-нибудь мне придется бежать от кредиторов или слишком уж работоспособных партнеров, – Билл погрозил Стиаю пальцем, – я удалюсь туда, где мои ноги будут работать как следует!

– Билл, – Сиф перевернулась на спину и кивнула в сторону Михи, – а ведь его легкость не помешала ему!

– Секунду! – Билл подошел к Михе, протянул ему кружку, поймал его за руку, то же самое проделал с рукой Моники. – Вы встретились у входа?

– Нет. – Моника осторожно отхлебнула глоток горячего напитка. – Я пришла в себя посреди пышущей жаром пустыни. Откровенно говоря, едва не свихнулась от реальности пейзажа вокруг. Башни не разглядела сразу, зато увидела пару соблазнительных миражей с пальмами и голубыми озерами. Постояла на месте ровно столько, чтобы прийти в себя и попытаться выбрать, к какому из миражей мне двигаться, как услышала крик Михи. Он нашел меня и потащил к башне. Если бы она была не в двухстах метрах, а в километре, я бы обгорела. Да я и так почти обгорела. Это отразится на мне при пробуждении? Да, вообще мы спим, или что? Подождите! Это не может быть сном! Признайтесь, вы усыпили нас, а потом затащили куда-нибудь? Это розыгрыш? Что это?

– Удивительно. – Билл отпустил руки, почесал затылок. – Вы оказались с Михой в одном сне, точнее, он оказался с вами, Моника, в одном сне. Не иначе, как кто-то из вас этого очень захотел. Довольно неожиданно, что ж, всякий опыт прежде всего фундамент размышлений и последующего опыта.

– Что это? – настойчиво повторила Моника. – Мне ответит кто-нибудь, это розыгрыш или нет?