Компромат на кардинала

В их купе ехала еще какая-то женщина в черном брючном костюме, которая рассеянно поздоровалась и сразу забралась на верхнюю полку, хотя Сережа и сделал попытку уступить ей свою нижнюю. Там женщина включила маленький свет и зашелестела страницами огромной толстенной книги, сразу потеряв всякий интерес к попутчикам.

Четвертым же в купе оказался Павел Малевич, знакомый и Сергея, и Майи, тоже руководитель студии бальных танцев из Нижнего. Он-то принял предложение Сергея поменяться полками как должное!

Малевич вел свою студию в том же Доме культуры, что и Майя, и хоть они знали друг друга сто лет, хоть считались товарищами по цеху, но все эти сто лет тихо соперничали – а иногда даже не очень тихо. Малевич дико завидовал, что у Майи и в детской школе, и во взрослой, и в студии, где занимались ребята годами, десятилетиями, можно сказать, народ стабильно держался, а от него с женой ученики уходили один за другим, хотя у Павла и Нелли Малевичей, конечно, имя было погромче, чем у Майи Полуниной, и связи покрепче, и денег побольше. Однако же вот…

Как-то раз Сергей случайно слышал в раздевалке разговор двух девушек, которые перешли от Малевичей к Майе:

– Да ну его на фиг, он на меня смотрит с таким отвращением! Деньги берет, это нормально, даже улыбается, а как начну танцевать, сразу рожа такая, будто его вот-вот прямо на меня вырвет!

– Ты что? – изумленно спросила вторая. – А как ему еще на тебя смотреть, если он педик крутейший?! Для него всякая женщина – исчадие ада, и вообще…

– Мале-евич?! – протянула первая. – Педик?! Да брось-ка!

– Вот тебе и брось. Это сейчас он попритих, а раньше знаешь какие слухи о нем ходили? Говорят, – голос ее слегка понизился, – был даже какой-то процесс, только это дело спустили на тормозах, все-таки еще при коммунистах они с женой были очень известной парой, честь области защищали, то-се, всякие призы пачками брали…

– Слушай, да ведь он женат! И как же он с женой живет, если…

– Дитя! – покровительственно усмехнулась вторая девушка. – Зачем ему с ней жить? То есть я хочу сказать, внешне они пара, все чин-чинарем. Но у нее своя, совершенно особенная личная жизнь.

– Она что, лесбиянка? – ахнула совершенно потрясенная подруга.

– Нет, зачем? Она нормальная баба, только мальчиков старше двадцати лет в постель не берет. Нравится ей младший возраст, понимаешь? Как Давиду. Это он, что ли, девочек брал в постель, чтобы они согревали его кровь?

– Господи, какой еще Давид?! Он тоже студию бальных танцев ведет, что ли? Да они в этом бизнесе все извращенцы?!

– Не все. Наша Майя Андреевна абсолютно нормально ориентирована. У нее знаешь какой мен? Застрелиться и не жить! А Давид, кстати, был…

Тут кто-то вошел в раздевалку, и разговор прервался. Ничего интересного Сережа больше не услышал, и про Давида ничего не узнал. Но это точно был не преподаватель бальных танцев, их всех в Нижнем Сергей знал наперечет!

Но какая бы ориентация ни была у этого самого Давида, Малевич в самом деле считался довольно известным педиком. Однако последнее время он вел себя вполне прилично, и слухи как-то сами собой улеглись. К тому же от ребят из Майиной студии он держался на почтительном расстоянии: Сергей как-то случайно слышал, что отец одного из мальчишек пообещал собственноручно кастрировать Павла Васильевича, ежели тот лишь посмеет протянуть свои грязные лапы куда не надо, пусть даже мысленно, ну а становиться кастрированным педиком тому, вероятно, не хотелось. То есть обычно все было как в лучших домах, однако сегодня, на закрытии «Спартака», они все изрядно выпили, и какие-то тормоза у дяди Паши, судя по всему, отказали.

– Видел, видел я, как у Сержа глазеночки блестели, когда смотрел на паркет, – промурлыкал Малевич, крепко кладя руку на колено Сергея, однако тотчас убирая ее, стоило тому нервно дернуться. – Да не раздувай ноздри, Майя Андреевна! Ну придется, рано или поздно придется тебе это признать: не удержишь своих мальчиков. Сколько могут они около твоей юбки сидеть? Всему, чему могла, ты их уж научила, теперь пришла пора другой школы и другой студии. Знаю, как Серж крутится – ночь через ночь в «Рэмбо» пляшет и в других борделях. Ну и сколько ты зарабатываешь за выступление? Двести рублей? Позорище…

– Кому как, – обиженно вздернул Сергей. – Где я еще столько заработаю?

– Сказать, где? – Малевич прищурился.

– Слушай, Паша, – натянуто улыбаясь, попросила Майя. – Не надо, а?