Компромат на президента

– Кожаную верни. Это тебе все бесплатно дают, а мне за свои кровные покупать приходится.

Президент скупо рассмеялся, наморщил лоб, разглядывая несколько пожелтевших мятых листков, исписанных от руки крупными неровными буквами.

– Все в порядке? – спросил Бондарев.

– Более чем, – Президент переломил листки пополам, зажал в руке, – зажигалка есть?

– И от курения бывает польза, – Бондарев прикурил и щелчком отправил по столу серебристую зажигалку.

Листки лизнуло желтоватое пламя, бумага неохотно занялась. Президент прикрывал ее от ветра ладонью. Рыхлые желтые страницы чернели, когда огонь уже подбирался к пальцам, глава государства опустил их в пепельницу, дождался, пока догорят уголки, и сухой веточкой старательно перемешал пепел.

Пепельница стояла на перилах террасы, и ветер порцию за порцией выдувал из нее серую пыль, оставшуюся от сгоревшей бумаги.

– Вот и все. Спасибо тебе.

– Надеюсь, эта игра стоила свеч.

– Естественно, – внимательный взгляд замер на лице Бондарева, потом в глазах появилось удивление, – ты даже не заглянул в папку?

– Нет.

– Почему?

– Бумаги – компромат на тебя, а я не привык думать о друзьях плохо.

– Погоди. Неужели ты думаешь…

– В жизни каждого из нас найдутся дни, о которых лучше не вспоминать. У меня лично таких хватает.

– У меня тоже. Но здесь особый случай. Ты сам знаешь, что есть закон и есть справедливость. В папке были расписки, которые могли бы сильно мне повредить.

– В смысле закона или справедливости? Неужели есть еще что-то, что может повредить тебе?

– Было, – президент глянул на пепельницу, – в России никто, кроме журналистов, и слова бы не сказал, но есть Запад, портить отношения с которым не следовало бы. Они рабы закона. И даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Что русскому здорово, то немцу смерть, – напомнил пословицу Бондарев. – Если не хочешь, не говори.

Президент подпер голову рукой, задумчиво смотрел на качающуюся ветку, на которую присела птичка.

– Одна расписка свидетельствовала, что я получил пятьсот пятьдесят килограммов героина в Восточном Афганистане, вторая, что я передал его во Владивостоке. – Глава государства пытливо посмотрел на Бондарева.

Тот присвистнул и покачал головой.

– Впечатляет, – однако он промолчал о том, что в папке было три документа.

Какая разница, если они уже превратились в пепел?

– Это случилось в первой половине девяностых годов, когда я работал в питерской мэрии. Хайновский тогда только начинал всерьез разворачиваться. По делам его питерского филиала в Пакистан поехали четыре человека, среди них и сын мэра.

– Припоминаю эту историю.

– Их взяли в заложники. Удерживали в «зоне свободных племен» между Пакистаном и Афганистаном. Эта территория практически никем не контролировалась. Требовали сумасшедший выкуп, что-то около десяти миллионов долларов. Хайновский тут же умыл руки, сказал, что вести переговоры с террористами не намерен. Не мог же я бросить сына мэра и еще трех российских граждан. Пришлось тайно туда поехать и вести переговоры. Наконец сошлись на том, что в обмен на освобождение заложников я должен буду обеспечить через Россию разовый транзит наркотиков. Я справился, бывшие коллеги помогли.

– Сны теперь кошмарные не мучают? – усмехнулся Клим Бондарев.

– Нет. Я сделал так, что почти всю партию, уже разделенную на десять частей, задержало американское ФБР. Наркодельцы сумели реализовать только одну часть.

– И это все, чего от тебя потребовали похитители? – с недоверием спросил Бондарев.

– Нет. Ты же видел, что была и третья расписка. Пришлось еще заплатить и выкуп – четыре миллиона долларов.

– Мэр раскошелился или Хайновский?

– Ни тот и ни другой. У мэра таких денег не было, а Хайновский скорее бы повесился, чем расстался бы с баксами без надежды вернуть их.

– И ты заплатил из своего тощего кармана, а потом полгода отказывал себе в хорошей еде? И твоя жена не могла купить себе пару новых туфель?

– Не ерничай. Деньги пришлось поискать, – президент рассмеялся, – я заплатил фальшивыми долларами.

– Похитители оказались полными лохами?

– Нет, они очень серьезные люди. И подделки были очень серьезными. Если помнишь, то ходили слухи, что в СССР на случай конфликта со Штатами на государственном уровне была отпечатана крупная партия долларов – около миллиарда налички.

– Я думал, это один из последних советских мифов.

– Нет. Доллары были изготовлены. Почти как настоящие. Сотенные купюры и пятидесятки.

– Почти настоящие? – удивился Бондарев. – Неужели Советский Союз не мог сделать идеальную подделку?

– Конечно же, мог. Но в том и заключался фокус, что в купюры были введены два отклонения от нормы, которые можно выявить лишь при серьезном исследовании, подобная аппаратура имеется только в центральных банках каждого штата. К примеру, на всю Москву одна такая установка есть в Центробанке. В случае конфликта со Штатами наличку предстояло вбросить в оборот. И всю торговлю моментально бы парализовало. Все бы знали, что имеют хождение фальшивые доллары, но не могли бы их определить, а значит, и быстро вывести из оборота.

Бондарев вертел в пальцах незажженную сигарету.