Компромат на суженого

– Да нет, Елена говорила, что они ее только что купили, место им понравилось, потом будут перестраивать. Пойдем, может, она дома?

– Алка, а кто такой Каряков?

– Откуда я знаю!

Надежду что-то беспокоило, какое-то у нее было нехорошее предчувствие. Дача находилась в конце переулка, а по другую сторону был небольшой лесочек – редкие сосенки и черничник.

– Вот что, Алка, ты иди одна, а я тебя тут подожду, в лесочке. Что-то мне тут подозрительно. В случае чего тревогу подниму.

Алка неуверенно пошла к дому, постучала, потом открыла калитку. Надежда в это время обнаружила пень и устроила на нем наблюдательный пункт. На Алкин зов на крыльцо вышла женщина, которая даже отдаленно не напоминала жену директора фирмы. Лет ей было под пятьдесят, а может, и больше, Надежда издалека не разглядела. Одета эта тетка была в старые тренировочные штаны и в старую мужскую рубаху, причем по летнему времени, рукава у рубахи были оторваны с мясом. На голове у хозяйки дачи была мелкая жиденькая «химия».

– Ошиблась, наверное, Алка, все перепутала, не та это дача, – сказала Надежда самой себе.

Со стороны дачи, между тем, раздавались громкие голоса. Кричала тетка, потом и Алка повысила голос. Она махала руками и показывала куда-то вверх, хозяйка дачи тут прямо завизжала:

– Толик!

На шум откуда-то из-за сараев выскочил тощий мужичок, лысовато-седоватый, в таких же, как у жены, тренировочных штанах. Очевидно, это и был Толик. Он унял визжавшую тетку, тихо поговорил о чем-то с Алкой и настойчиво повел ее к выходу. У калитки Толик широко повел в стороны руками и улыбнулся Алке на прощание, только лучше бы он этого не делал, потому что при улыбке стало заметно, что половины передних зубов у него нет, но не подряд, а через один, так что, улыбаясь, Толиков рот здорово походил на шахматную доску. Алка вышла из калитки с потерянным видом и, не заходя в лесочек за Надеждой, побрела по улице. Пригибаясь, Надежда бросилась наискосок и перехватила Алку на перекрестке, где их не было видно с дачи. В глазах у Алки стояли слезы. За все время знакомства их с Алкой с третьего класса Надежда видела Алку плачущей раза три, не больше, причем последний раз это было лет десять назад на похоронах их общей школьной подруги, которая умерла скоропостижно и оставила троих детей. Была еще вчерашняя залитая слезами кошка, но Надежда была почти уверена, что вчера Алка работала на публику. Видно, очень уж достала Алку вся эта история с исчезновением мужа, если от обычного человеческого хамства глаза были на мокром месте.

– Алка, ты что, ну успокойся. Конечно, у тебя сейчас не самый лучший период, но реветь-то зачем?

– Слушай, я не сумасшедшая, я точно помню, что была именно на этой даче, я же три раза сюда приезжала! Дом большой, двухэтажный, сбоку башенка, там на тропинке корень. Я два раза об него спотыкалась!

– А они что говорят?

– Говорят, что знать не знают никакой Елены и Игоря Петровича, дача эта их уже много лет, никому они ее не сдавали, сами тут летом живут. Но я же помню даже окно той комнаты на втором этаже, я прошу по-хорошему, мол, посмотрите на подоконнике мой блокнот, я и уйду. Так эта тетка давай орать, потом Толик пришел, муж ее, со мной так ничего, но выпроводил, да ты сама видела. Господи, неужели я и правда рехнулась?

– Алка, спокойно, не распускайся. Сейчас пойдем вкруговую, вернемся опять в тот лесок, сядем на пенек и подумаем.

Они опять вернулись на Надеждин наблюдательный пункт, Алка достала сигареты.

– Осторожней, ты, пожар не устрой, смотри, сушь какая стоит!

– А хоть бы и сгорела эта чертова дача! Издеваются ведь надо мной! – Алка была настроена очень агрессивно. – Послушай, ты меня много лет знаешь, могу я так все перепутать?

Надежда молчала, собираясь выразиться поделикатнее, чтобы не обидеть Алку. Насколько она знала, Алка всегда была женщиной здравомыслящей, но все же такие события в жизни кого угодно подкосить могут. Сначала находишь дома записку, что муж ушел к другой, потом сообщают об убитой собаке, затем выясняется, что муж уже полгода как поменял работу и трудится теперь вообще неизвестно где. Подобные события и поодиночке могут надолго выбить человека из колеи, а уж если все вместе, то запросто сдвинуться можно. Алка увидела ее смущенное лицо и рассвирепела:

– И ты тоже мне не веришь? От тебя уж не ожидала, подруга, называется!

В это время во дворе дачи возникло какое-то движение. Калитка отворилась, и из нее бочком выскочил шахматнозубый Толик. Он что-то сердито выговаривал во двор, видно, доругивался с женой. Алка отодвинула Надежду и взгромоздилась на пень.

– Куда ты со своими горошками, – зашипела Надежда, – на весь поселок твои горохи видать!

– Куда ж мне деться?

– Хоть в канаву падай, только чтобы он тебя не заметил.

Толик, между тем нервно оглядываясь, поспешил в сторону станции.

– Куда это он намылился? В магазин, что ли? Так с собой ни сетки, ни сумки. Уезжает в город?

– Вот что, – Надежда повернулась к Алке, – ты говорила, телефона на даче нет?

– Нету, по мобильнику звонили.