Компромат на Ватикан

Да, этот мсье и впрямь чем-то похож на Сережу, хотя черты посуше, поострее. А еще… а еще он жутко напоминает Тоне того самого человека, которого она четыре дня назад видела в Нанте, в Музее изящных искусств.

Au mus'ee des Beaux Arts.

По-русски это Beaux Arts звучит примерно как «боз ар». Или даже «базар»…

Смешно, да? Но ничего смешного не было в том, что в этом самом «базаре» Тоню едва не убили. Она осталась жива только каким-то чудом.

Тот, кто хотел ее убить, был сам убит. Так сказать, поднявший меч от меча и… Но именно этот самый вежливый мсье из аэропорта Шарль де Голль – Италия, Испания? – был вторым в команде убийц, которые покушались в нантском Музее изящных искусств на жизнь Тони Ладейниковой.

Россия, Нижний Новгород, наши дни

Майя не ходит, а летает. Иногда – как стрела. Иногда – как пуля. Иногда – летит и аж вибрирует, будто граната, которая вот-вот разорвется. Здесь и сейчас!

– Де, здра, сег зан пров Серник, еще ув!

Интересно, кто-нибудь понял, что имелось в виду? «Дети, здравствуйте, сегодня занятия проведет Сергей Николаевич, еще увидимся!» Но переводить Майе некогда – она уже усвистела в кабинет директора: значит, граната взорвется именно там.

– Дети, здравствуйте! – говорит Сергей (для малышни – Сергей Николаевич!).

Шаг вправо, шаг влево – поклон. Что-то маловато сегодня народу. Ларисы нет, Егора. И Кати нет. Почему? Опаздывает? Или заболела? Ах да, Антонина ведь, наверное, уже уехала. Катя, значит, не придет. А впрочем, что-то могло и отмениться. Ведь не померещилась же Антонина Сергею позавчера в «Пикассо». Танцевала с каким-то вальяжным дядечкой в таку-ую обнимку… А дядечка, между прочим, по возрасту ей в отцы годится!

– Разомнемся. Начнем с головы. Раз-два-три-четыре!

Когда они крутят головенками, то похожи на птенцов, впервые высунувшихся из гнезда. А Майя завелась, наверное, потому, что снова какие-то проблемы с залами. Что-то такое Сергей слышал в раздевалке, когда брал ключи: опять выставка в Доме культуры, и даже не «мехов России» или каких-нибудь там рептилий (к этому уже привыкли, терпеливо теснились в маленьких залах, привычно ломали расписание), а якобы выставка картин. Вернее, одной картины.

Чепуха какая-то!

– Теперь упражнение на ножки. Носок-каблук, носок-каблук. Выше, выше ножки поднимаем! Так, хорошо. Ковырялочка вправо. Носок-каблук!

Что ж там за картина должна быть такая, если ради нее отдают весь большой зал Дома культуры?! Имеется же городской выставочный зал, музеи…

О, Егор примчался.

– Здравствуй, здравствуй, Егорушка. Становись на свое место, начинай. Делаем ковырялочку влево!

Пацаны будто в футбол играют, а не выставляют ноги. Хотя, если посмотреть на них сейчас и сравнить с тем, что было два месяца назад, налицо колоссальный прогресс!

– Перестроились на латиноамериканскую программу. Да, Алик, не пришла Катя, ты сегодня без пары. Но ничего, иди сюда, будешь со мной танцевать. Ребята, какая должна быть стоечка? Пяточки вместе, носки в стороны, животы подтянули, хвостики подобрали!

При этих словах мальцы оборачиваются и смотрят себе на попки, как бы проверяют: а не выросли ли там на самом деле хвостики, если Сергей Николаевич и Майя Андреевна так упорно твердят про них на каждом занятии?

Сергей посмотрел поверх детских голов на свое отражение. Классная это штука – зеркальный зал. Жаль, что нельзя все время заниматься только здесь.

Отлично смотришься, Сергей Николаевич! Хотя джинсы не вредно бы новые купить…

– Сначала без музыки. Колени мягкие, мальчики с правой ноги вперед, девочки с левой назад. И-р-раз!.. Теперь девочки вперед. Назад! По-во-рот! Егор, ты куда так несешься? Партнерша не должна за тобой по всему залу бегать. Подтянулись, теперь под музыку в полритма! И-р-раз!

– Ну что, все нормально? Занимаемся? Егор, ты путаешься! Оля, ты путаешься! – Это влетела Майя – и с места в карьер взялась за работу: – Танцуем, танцуем! Слушаем музыку!

– Ну что там? – попытался Сергей прорваться сквозь ожесточение, которым Майя так и брызгала.

Обожаемая наставница раздула ноздри:

– Опять придется расписание кроить. С детьми как-нибудь уместимся в 102-й, а взрослых – на две группы. Сможешь в воскресенье два часа позаниматься? Индивидуалки у тебя не будет, Антонина уехала, а больше никто не изъявлял…

– Интересно, удастся ей там потанцевать? Хорошо бы, да? Зря я ее учил, что ли?

– Приедет – расскажет. Теперь вспомним ча-ча-ча. Давайте сначала без музыки: ча-ча раз-два-три!

– А правду говорят, что ради какой-то картины у нас зал забирают?

– Слышал уже этот бред? – Майя резко повернула рыжекудрую голову, точеный профиль заострился от злости. – Якобы событие культурной жизни! Двести лет валялась по подвалам, потом в запасниках пылилась в музее – вдруг все как с печки упали: событие! Ну и выставили бы ее в музее, нет, надо нам жизнь портить. Но, как назло, в музее переэкспозиция или еще что-то там непонятное, городской выставочный зал набит под завязку, а тут как бы уже сговорились с каким-то столичным светилом, что приедет почтить своим присутствием историческое полотно…