Компромат

Магазинчик этот Чубаристов знал давно. Это был своего рода спецраспределитель. Сюда стекалась вся наличка для московской мафии. За «крыши», за разовые «услуги», отчисления от «смежников» и «гастролеров». Перечислять все источники — долго и противно. Потом деньги разбрасывались по курьерам, и те «отмывали» их, а затем переводили хозяевам.

До последней минуты Чубаристов считал, что эта контора закрылась если не навсегда, то надолго.

Уже больше двух лет он методично и без жалости выполнял приказы Генерала. И эти приказы всегда сводились к одному — убить.

Все дело в том, что Чубаристов уже давно понял — законным путем с преступностью не справиться. Из-под расстрела уходили самые отъявленные негодяи, подонки, убийцы, мразь. Да что там — не каждого и судить можно было. Как только подлец набирал побольше денег, он тут же закупал пачками милиционеров, следователей, судей. А еще до перестройки — начальство из обкомов, горкомов… Сколько раз Чубаристов только бессильно сжимал кулаки, когда «сверху» раздавался звоночек и властный голос объявлял — прекратить, отпустить, забыть.

А вот три года назад раздался совсем другой звонок. Человек представился сотрудником МВД и предложил встретиться в неофициальной обстановке.

Это и был Генерал.

Они отправились на рыбалку. Хотя Чубаристов терпеть не мог сидеть с удочкой, тот день, а потом и ночь он вспоминал как самую большую удачу в своей жизни.

Возможно, если бы Виктор Сергеевич знал историю создания Московского художественного театра, он бы использовал именно это сравнение. Два человека сразу и во всем поняли друг друга. Все, что говорил Генерал, у Чубаристова вертелось на языке. Он только представить себе не мог, что кого-то волнуют те же мысли. И что об этом можно говорить вслух.

Но самое главное — Генерал пригласил Чубаристова не просто потрепаться «за жизнь», пожаловаться на несправедливость.

— Мы долго присматривались к тебе. Много о тебе знаем. Да все, почитай. Где родился, крестился, как работаешь, с кем спишь… По поводу последнего у нас были кое-какие сомнения — уж больно ты ходок. Наши тебя даже прозвали, только не обижайся, Боровом. Но я не об этом. Как думаешь, Виктор, не пора ли начать настоящую уборку?

— Уборку?

— Да, уборку. Чистку, ассенизацию… Это не очень приятная, но очень полезная работа. Понимаю, что тебя тревожит. Нет, если у нас будет хоть малейшее сомнение в виновности человека, мы его трогать не будем. У нас достаточно мощный аппарат, чтобы знать точно. И это знание будет приговором. Без суда. Без кассационных жалоб и помилований.

— Согласен, — сразу сказал Чубаристов.

Через три дня Генерал позвонил ему. Первым к смерти был приговорен Резо Долишвили.

Суббота. 00.00–1.23

— Извините, — сказал Порогин, вваливаясь в прихожую, — неотложное дело… Весь вечер звоню вам, не могу дозвониться. У вас что, телефон испорчен?

— Только что разговаривала…

— Испорчен, испорчен, — подтвердил Максим, — привет! Не обращайте внимания, что я голый.

— Не обращаю, — сказал Порогин, а Клавдия осуждающе посоветовала:

— Оделся бы.

— Сенсация, Клавдия Васильевна, — задыхаясь, сообщил Игорь. — Ганиев наконец-то раскололся…

— Какой Ганиев?

— Контрабандист! Ладно, я потом объясню, что и как. Сейчас другое важно. Угадайте, зачем ему нужны были билеты на ленинградский поезд?

— Какие еще билеты?

— Ах, да, — вспомнил Порогин, — я же вам не рассказывал… Я и сам не сразу внимание обратил. Когда мы его арестовывали, на комоде лежали два просроченных билета в спальный вагон «Красной стрелы».

— Ну и что?

— Один билет — для Ганиева, а другой… Угадайте, кому предназначался второй билет!

— Игорек… — простонала Клавдия.

— Простите. Говорит вам что-нибудь такое имя: Ара Карапетян? — с торжествующим видом воскликнул Порогин.

— Карапетян? Говорит, конечно.

— Так вот, — продолжал Игорь, — этого самого Карапетяна наш друг Ганиев должен был тайно переправить за границу. Представьте себе, именно б тот день, когда вам подбросили бумажку, Карапетян погиб.

— Значит, он намыливался в дальние края?

— Где-то в районе финской границы есть, оказывается, лаз. По нему из страны уходят перебежчики и приходит оружие. Ганиев показал, что не однажды вместе с Александром Александровичем ездил за какими-то огромными коробками, которые затем хранил в квартире…

— Александр Александрович? — рассеянно произнесла Клавдия, размышляя о своем.

— Мистер Икс, да и только! — отвечал Игорь с усмешкой. — Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Ганиев утверждает, что не знает, как его найти, и я ему склонен верить.

— Банковский счет! — вдруг выпалила Дежкина. — Конечно, это должен быть именно банковский счет!

— В каком смысле? — осторожно поинтересовался Порогин.

— Я не об этом вашем мистере Икс, — сказала Клавдия. — Слово ХРЮКАЛОНА — банковский счет, вот что это такое! Карапетян был агентом ФСБ.

— Ого! — удивленно вскинул брови Игорь.

— Я сама только сегодня об этом узнала. Кроме того, он был своим человеком в штабе сепаратистов и даже умудрился засветиться перед телекамерами рядом с Гагуевым.

— С Гагуевым? — поразился Порогин.